Руководителям походов очень важно учитывать психологические аспекты туризма , возможное неприличное поведение участников похода, которое может проявляться в экстремальных ситуациях. Это — тяжёлые длительные физические нагрузки на весь организм, требовательность соблюдения дисциплины со стороны руководителя, кислородный голод на высоте.
Аспекты туризма. Психология в походе
От грамотного и продуманного решения из создавшегося положения зачастую зависит благополучное прохождение всего маршрута, и даже жизнь его участников. Очень хорошо, когда группа собирается из участников, знающих друг друга много лет и ходивших ранее в совместные походы. Но бывают и другие варианты.
В семидесятые годы, когда у меня ещё не было достаточно опыта познания психологии людей в экстремальных ситуациях, по моей инициативе (тогда я работал старшим инструктором областного совета по туризму) была организована республиканская туристская экспедиция по прокладке новых спортивно-плановых туристских горных маршрутов по Юго-Западному Тянь-Шаню.
Маршрут проходил по северным отрогам Угамского хребта и по северо-западным отрогам Таласского Ала-Тао — Джабаглытау, Алатау Бугулытортау. В этой горной труднопроходимой стране находится Аксу-Жабаглинский заповедник, занимающий 128 тыс. га, созданный ещё в 1926 году. По заповеднику протекают две крупные горные реки — Аксу и Жабаглы, в их верховья сотрудники заповедника не поднимаются из-за их труднопроходимости. Об этом они мне говорили, когда я согласовывал наш маршрут. И ещё они говорили о наличии в горах снежного человека (йети), предположительно в верховьях этих рек.
Для участия в экспедиции Республиканский совет по туризму направил представителей из Караганды, Павлодара и Алма-Аты в качестве участников, остальных я подбирал сам из Чимкента. Маршрут был рассчитан на 10 дней и на прохождение пяти перевалов, из которых три должны были быть первопрохождениями. В группе было 9 человек, не считая крупной бездомной собаки, которая присоединилась к нам в начале маршрута.
В первые два дня прошли один перевал (2800 м, 1А к.сл.) и спустились к кордону заповедника Дарбаза, где жил егерь со своей семьёй. Путь был технически несложный по тропе, с плавным набором высоты и таким же плавным спуском, но от тяжёлых рюкзаков к вечеру спина ныла и требовала отдыха. От кордона на запад уходила грунтовая дорога до небольшого посёлка, куда приходил раз в день автобус из Чимкента. А на восток дорога входила в каменные ворота скального коридора шириной в 5-8 метров, высотой в 80-100 м и длинной метров в 500. По узкому глубокому дну коридора мчалась горная речка Бала-Балдарбек.
Глядя на этот коридор со стороны, создавалось впечатление, что вырубили мечом узкий длинный проход в горном массиве. Егерь рассказал нам, что до 1953 года от коридора проходила узкоколейная железная дорога до посёлка, где находились мастерские и база по дроблению и погрузке породы, содержащей урановые руды. Утром мы прошли по этому тёмному мрачному коридору, затем вдоль реки повернули по ходу вправо и вошли в широкое ущелье с высокими скалистыми стенами.
Постепенно ущелье сужалось и, наконец, к полудню мы дошли до стенок, с которых речка падала многочисленными водопадами. Здесь, в берёзовой рощице, поставили палатки, и пока готовился обед, мы двумя связками начали искать выход наверх в висячую долину. Пока искали более лёгкий подъём наверх, пока навесили три сороковки перил, обнаружили три штольни метров по 50, далее пошли завалы и несколько площадок, на которых раньше стояли сторожевые будки.
В одной из штолен, в боковом проёме при свете фонарика увидели человеческий скелет, прикованный к стене пятиметровой цепью. Внизу, в долине ущелья, обнаружили потом ещё пять штолен у основания скальных стен. А в самой долине — остатки каменных стен бараков, в которых жили заключённые с 1944 по 1953 годы. Учитывая сложность подъёма на висячую долину и дальнейшую неизвестность пути, я решил здесь организовать «заброску» продуктов и пройти трёхдневный кольцевой маршрут.
Наутро отправились вверх по перилам с облегчёнными рюкзаками. Тем не менее, скалолазание потребовало приложить немало сил. После этого, видя, что подъём упрощается, я разрешил двум чимкентцам уйти вперёд (у них было охотничье ружьё), чтобы пострелять диких голубей, а сам через полчаса устроил 15-минутный привал. В это время впереди прозвучали два выстрела.
Участник из Павлодара (назовём его условно т. Зеленцов) вскочил на ноги и, обращаясь ко мне, закричал: «Павел Николаевич, Вы слышите, это они убивают голубей мира! Надо их срочно остановить» В его жестикуляции и в смысле слов было что-то необычное. У меня появилось ощущение, что это начало плохого конца. Надо что-то делать. Подошёл к нему и спокойно начал убеждать его, что он устал, и ему надо вернуться в лагерь в сопровождении двух опытных туристов. Тут же обратился к этим ребятам, предлагая им спуститься вниз в лагерь и ждать нас. Ребята начали просить меня оставить Зеленцова с группой, что они помогут ему пройти маршрут. Сам Зеленцов молчал. Когда и остальные участники начали просить меня оставить Зеленцова, я вынужден был согласиться, и мы продолжили подъём по высокогорной долине без троп, по камням.
Поход проходил в конце сентября. Снежники на южных склонах почти сошли. Правый орографически маловодный приток речки Шункульдук выходил из-под камней, дальше воды не было. Внизу, метрах в ста — последние кусты стланиковой арчи, поэтому вынуждены были расчистить от камней площадки и организовать ночлег. Утром продолжили подъём по каменистой долине Балдарбека к отрогу, отходящему от основного гребня Угамского хребта. Этот отрог и его дальнейшие развилки называются горы Балдарбек. Истоки долины Балдарбек находятся в огромном цирке. Справа по ходу в основном гребне Угамского хребта просматривается перевал Корумтор (3300 м, 2А к.сл.). Прямо по ходу, на востоке, виден перевал, который я через два года назову Западный Джетытор (3455 м, 1Б к.сл.).
За этим перевалом находятся семь висячих троговых небольших ледничков, а за ними — перевал через Угамский хребет, который я назвал Восточный Джетытор (3550 м, 1Б к.сл.). Под этими названиями они вошли во Всесоюзную классификацию. На севере, влево по ходу, находится седловина перевала Балдарбек (3300 м, 1Б к.с.). Вот на этот перевал мы начали подъём по длинному, скально-каменистому склону крутизной около 40 градусов. Подъём на перевал длился около трёх часов, к обеду я с основной группой поднялся на перевал и в туре нашёл записку ташкентских туристов от 1962 года. Записка пролежала 10 лет.
Прошёл уже час, как мы сюда поднялись, а снизу никого не видно. Наконец, вдалеке, появилась фигура Саши Шулакова, который махал рукой, приглашая к себе. Я спустился за 15 минут к ним, увидел за скалой всех троих и услышал от Александра, что Зеленцов при подъёме начал от них прятаться за скальными островками, ссылаясь на усталость. На предложение разгрузить его, отказывался и не отдавал рюкзак. В рюкзаке, кроме его личных вещей, должно было быть 2 кг гречки.
Тогда парни отобрали рюкзак и вытряхнули содержимое. Кроме гречки, в рюкзаке оказались три банки сгущёнки, две банки тушёнки и две плитки шоколада. Эти продукты он без разрешения забрал из «заброски». Попросту — украл. На вопрос: «Зачем он это сделал?», — ответил: «А вдруг вы меня оставите одного в горах?». Оценив ситуацию, я пришёл к выводу, что дальше идти по кольцевому маршруту с ним опасно. Надо возвращаться в базовый лагерь. «То ли ещё будет! Ой, ой, ой!» Послал наверх Володю Кузнецова, чтобы объяснить случившееся сидящим на перевале, дождался их спуска и все вместе пошли вниз, повторяя: «Суди его Бог». Это я сейчас с иронией вспомнил стих Николая Некрасова, а тогда мне было очень грустно от того, что не настоял на своём решении раньше с отправкой Зеленцова назад в лагерь.
Спустились до воды и стелющейся арчи, переночевали и на следующий день к вечеру спустились в базовый лагерь. Здесь нас ожидал приятный сюрприз. Около продуктовой «заброски», заложенной камнями, сидел бездомный пёс, охранял продукты и ждал нас. Решил сделать днёвку, но не в бывшем лагере политзаключённых, а ниже, в широкой долине с берёзовыми и рябиновыми островками в осеннем золотисто-оранжевом цвету, около речки Бала-Балдарбек. На костре согрели воду в вёдрах, из булыжников, стволов жимолости и брезента сотворили баню ‘‘по-чёрному‘‘, благо дров для костра, чтобы нагреть камни докрасна, было много. Помылись, постирали нательное бельё. Настроение у всех улучшилось, можно и песни попеть под гитару у костра, что мы и делали.
На следующий день я решил оставить Зеленцова с двумя участниками в лагере, а с остальными совершить кольцевой маршрут через перевалы Буревестник-2 и Неизвестный, находящихся в истоках речки Бала-Балдарбек и ведущих к реке Улькенак-Су. С наступлением темноты все улеглись спать. Часа через три я проснулся с ощущением какой-то неясной тревоги, вылез из палатки и начал проверять присутствие участников в остальных двух палатках, ощупывая и считая ноги. Одной пары ног не досчитался. Пришлось будить всех ребят, и выяснилось, что нет Зеленцова, хотя все его вещи, спальник и рюкзак были на месте. Не было и собаки. В предрассветных сумерках осмотрели берег реки, на камнях лежали брюки и куртка Зеленцова.
Мрачные предположения и нехорошие мысли полезли мне в голову. Отправил троих вниз по реке осматривать берега, двоих — в прилегающие окрестности, а сам с двумя товарищами пошёл вверх по реке. Речка хоть и полноводная, но не настолько, чтобы сбить с ног. Её можно перейти вброд, потому что здесь, в пологой долине, скорость течения уменьшается. Но вода очень холодная. Прошли вверх около километра, ничего не обнаружили, кроме небольшого стада косулей и хрюканья диких кабанов. Отошли от речки и по тропе пошли вниз. Впереди услышали возбуждённые голоса и увидели около копны сена, которую заготовил егерь, двоих наших парней, Зеленцова и собаку. Оказывается, когда парни по тропе поднимались вверх и дошли до копны, из неё вылезла собака, а потом и Зеленцов в трусах и майке. На вопрос, почему он здесь оказался, Зеленцов сказал, что, боясь побоев от парней, ночевал в стогу в обнимку с собакой.
В лагере я собрал всех участников и объявил, что снимаю Зеленцова с маршрута и отправляю его через кордон егеря до ближайшего посёлка в сопровождении двух парней. Вечером из этого посёлка по расписанию должен был уходить рейсовый автобус в Чимкент. Дал Зеленцову денег на дорогу. Чтобы не было обидно сопровождающим, устроил для группы жеребьёвку. На всякий случай составил протокол собрания со своим решением и попросил присутствующих подписаться.
Отправив Зеленцова и сопровождающих, дав им соответствующие инструкции, мы забрали все продукты, и ушли вверх по тропе вдоль русла Бала-Балдарбека к её истокам, двум ущельям с каровыми ледничками. Организовав базовый лагерь перед моренами, и оставив двоих участников, я с остальными совершил радиальный выход на перевал Буревестник-2 (3350 м, 2А к.сл.). Подъём на полувисячий ледниковый цирк по трём высоким моренным валам (высота около 100-150 метров), сравнительно несложен. Выход на перевал по снежному склону. На скальной седловине перевала увидели двух бородатых горных козлов с высокими изогнутыми рогами, грациозно прыгающих по скалам. С перевала хорошо виден пик Сайрам и четырёхтысячные вершины вокруг него. А вот спуск с перевала по скальным кулуарам и крутым скальным плитам требует альпинистской техники и соответствующей подготовки, ну, и времени, конечно. А вот времени у нас уже не было, оно ушло на причуды Зеленцова, поэтому мы спустились с перевала по пути подъёма к базовому лагерю.
К вечеру подошли двое сопровождающих, Эдик Крипулевич и Гена Слепцов. Они благополучно выполнили моё поручение. Рано утром следующего дня, забрав все продукты и снаряжение, мы начали подъём на перевал сначала по крупной осыпи, а потом по крутому скалистому склону (до 45 градусов). Навесили три перильные веревки, и подошли к скальной перемычке высотой метров 30. Первый ушёл скалолазанием без рюкзака, забивая по пути скальные крючья и навешивая карабины, организовал верхнюю страховку, и мы все поднялись на узкую скалистую седловину. Назвали перевал ‘‘Бригантина‘‘, высота его около 3500 метров. Впоследствии квалифицировали его как 2А к. сл. Когда сидели на перевале и обедали всухомятку, услышали клёкот гималайского улара, а потом и увидели, как эта горная курица перелетает со скалы на скалу. Кекликов мы встречали много раз, а вот уларов — в первый раз.
Спуск с перевала довольно крутой (около 40 градусов) по фирновому склону в небольшой каровый ледник длиной около 200 метров. Язык ледника оканчивается ледопадом, который обходится справа по скалам. Внизу небольшое моренное озеро, затем несколько моренных валов, из-под которых появляется многоводный ручей. Он является левым притоком реки Улькенак-Су. Склон покрыт жёлто-зеленоватой увядшей травой и изрыт норами красного сурка Мензбира. Большинство нор уже забиты изнутри землёй. На дворе сентябрь, сурки уходят в спячку. Спустились по ручью до его слияния с рекой Улькенак-Су (в переводе — «Большая белая вода»). Многоводный бешеный поток, ворочающий камни, пропилил в узком ущелье глубокое русло.
Оставив рюкзаки и несколько человек, я с ребятами пошёл вверх по едва заметной тропе, скорее всего звериной, потому что минут через 15 увидели идущего по тропе небольшого бурого тянь-шаньского белокоготного медведя. Он недовольно фыркнул, с ловкостью акробата быстро поднялся по скалистому склону и исчез в зарослях туркестанской древовидной арчи. Пройдя ещё с полчаса до лавинного выноса с правого скального кулуара, увидели в камнях белый череп с большими крутыми рогами архара (горного барана). Он хорошо смотрелся, и было великое искушение взять его с собой, но он весил килограммов 15. Пришлось оставить. Ущелье дальше сужалось и переходило в узкий каньон, поворачивающий плавно на восток. В южном направлении вдалеке просматривалась седловина то ли в основном гребне хребта, то ли в его отроге.
Повернули назад и через час спустились к ожидавшим нас товарищам, ещё через полчаса спустились к слиянию Улькен-Аксу и Кшиак-Су (в переводе — «Малая белая вода»). Эти два многоводных бурлящих потоков образуют реку Аксу, которая несётся вниз, увлекая огромные булыжники и пропиливая в скальной породе глубокое русло. Глухой грохот стоит над рекой. Здесь ущелье расширяется, и мы спускаемся уже по высокому арчёвому лесу, который создаёт необычный, неповторимый облик ландшафта. А воздух! Арча выделяет летучие эфирные масла, и
Часа через три, идя по звериным тропам по левому лесистому склону, мы траверсом вышли к выходу ущелья из гор. Горное ущелье постепенно превратилось в уникальное явление природы — каньон Аксу. Это громадная трещина в земной коре. От выхода из гор до сужения она протянулась на 18 км, наибольшая ширина между краями доходит до 400-500 метров. Глубина до 500-600 м. Отвесные и прямые стены каньона местами падают в глубину до 200 метров. Кое-где они образуют полки и небольшие террасы, сменяющиеся крутыми карнизами, переходящими в вертикальные стены.
Такое разнообразие характера склонов можно наблюдать почти по всей длине каньона. Арчёвые леса и редколесья из вечнозелёных, высокоствольных можжевельников в ущелье сменяются дикими яблоневыми лесами из реликтовой яблони Сиверса, широколиственными лесами из реликтового каркаса кавказского (железное дерево). Встречаются ореховые и дубовые рощи. Поэтому в каньоне живёт много кабанов, косуль, барсуков, лисиц, зайцев, каменных куниц, ласок, а на зиму сюда приходят медведи. В отвесных склонах каньона находится много пещер, гротов, полостей. Уже через месяц после похода я приехал к егерю, оставил у него мотоцикл и по его подсказке нашёл 200-метровый спуск по крутой тропе на дно каньона. В пещерах и полостях, на полках под карнизами я искал мумиё и, находясь там, имел возможность убедиться в наличии разных зверей, населяющих леса каньона.
На выходе из ущелья Аксу, в предгорье, на окраине арчёвых лесов мы обнаружили многочисленные продолговатые земляные холмы, скрывающие каменные фундаменты бывших построек. Позже, читая архивную историю заселения людьми этих краёв, я узнал, что здесь были крепость и городище. Удачное месторасположение: с севера — непроходимая пропасть, с востока и юга — горы, а с запада — городские стены из камня. Вот бы здесь археологам покопаться.
Свою экспедицию мы завершили в небольшом посёлке, где обособленно находилась в консервации и под охраной бывшая база заключённых, добывавших урановую руду. Сейчас здесь тишина, и только через день сюда приходит рейсовый автобус, урча и поднимая дорожную пыль. Позади у нас остался не полностью пройденный маршрут, но впечатлений от увиденного и пережитого — масса. До сих пор помню. Особенно причуды матушки-природы, породившей человека и разнообразие всего живого, что заполняет нашу землю и особенно горы. Горы — они ведь тоже живые.
Возвращаясь к первоначальной теме своего очерка — о неадекватном психологическом поведении человека в экстремальных условиях, что может привести к печальному исходу, расскажу коротко ещё о двух случаях. На турбазе ‘‘Горельник‘‘, над городом Алма-Ата, в школе инструкторов по горному туризму проходили занятия по спуску дюльфером на отвесной скале. Выпускающий инструктор (мастер спорта В. Попов) на небольшой площадке проверяет к спуску ученика (условно назовём его Блоковым), я стою почти рядом, жду своей очереди.
Вдруг лицо Блокова исказилось от боли, он начал трястись, тело его изогнулось. Я, мгновенно поняв, в чём дело, схватил его за плечи и прижал к земле, придавив всем корпусом. Он минут пять ещё подёргался в конвульсиях и потом успокоился. Блоков приехал вместе со мной из Чимкента. Там я слышал от товарищей, что у него иногда происходят припадки эпилепсии. Туризмом он занимался давно, под его руководством образовалась группа молодых, которых он водил в походы выходного дня. Хорошо играл на гитаре и пел. У него было громадное
Второй случай происходил в альплагере ‘‘Талгар‘‘ на стадии набора восхождений на 3-й разряд. С раннего утра и до вечера мы находились на учебных занятиях или на восхождениях на вершины. Вечером в кругу отделения инструктор проводил разбор и оценку нашим действиям. На очередном разборе инструктор из Красноярска А. Холмогоров начал говорить об общем моральном климате отделения, которое складывается из поведения отдельных его участников. Если один из участников, помимо общего приёма пищи в определённое время и в определённом количестве, постоянно что-то жуёт в спальнике или при движении на маршруте, то это у остальных вызывает негативную реакцию и отчуждение, которое в экстремальных условиях может вызвать нежелательные последствия.
Всё это А. Холмогоров изложил деликатно, не называя фамилии. Но мы-то потом поняли, о ком идёт речь. Был у нас товарищ из Норильска, который в своём рюкзаке хранил репчатый лук, сало и тушёнку. Там, в городе Норильске, он недоедал в силу специфических условий проживания. Это я узнал от него, когда однажды разговорился с ним. Он не воровал, просто на кухне в лагере просил добавку, и лук репчатый ел, как хлеб. Но остальные этого не знали и могли подумать что-то нехорошее.
Все эти тонкости психологических аспектов туризма необходимо знать руководителю группы, чтобы своевременно своими действиями создать здоровую моральную атмосферу и избежать проявления негативных поступков, приводящих к печальным последствиям. Век живи — век учись! Читай, слушай, вникай и анализируй свои и посторонние действия. Чем больше знаешь, тем приятнее общаться с людьми и природой. ‘‘А иначе, зачем на земле этой вечной живём?‘
Павел Камаев.