Морской трансфер иногда приходится совершать тем, кто бывает на Камчатке. Пензенский турист вспоминает, трагикомический случай, произошедший с группой по окончании похода.
Новое слово трансфер в русском языке происходит от английского transfer — переносить, перемещать. Слово это в сфере туризма в наше время означает перевозку туристов от точки отправления до места назначения. В сочетании с современными средствами коммуникации и способами оплаты таких услуг стало возможно без проблем планировать маршруты со сложной логистикой без задержек в пути.
Раньше такого слова в русском языке не было, но «трансферы» были, и обычно на начало маршрута и обратно добирались на «попутках», без гарантий соблюдения сроков и безопасности. Так, например, в походе на Алтай на начало маршрута группа добиралась «по частям», по 2-4 человека, растягиваясь друг от друга на сотни километров по Чуйскому тракту. Чаще подсаживались в кабины к дальнобойщикам, было как-то «верхом» на бензовозе, привязав рюкзаки к цистерне, а один раз в почтовой машине, лежа в фургоне на тюках газет «Известия», «Социалистическая индустрия» и «Советская Россия».
В других районах, бывало, выручали катера и моторные лодки. На Приполярном Урале нас перевозили расконвоированные заключенные на поселении, работавшие водителями. Плату за транспортные услуги – спирт они прятали в моторном отсеке от досмотра. А лихую езду в Фанах по горному серпантину на спуске ночью, в кузове грузовика под управлением местного джигита я до сих пор вспоминаю с ужасом. Все эти «трансферы» отдельная тема для рассказов, которых можно рассказать множество. Но сегодня я хочу рассказать о самом необычном и немного курьезном морском трансфере.
Дело было на Камчатке в 1988 году, когда после прохождения маршрута мы вышли в пос. Озерновский, откуда предстояло на теплоходе идти до Петропавловска-Камчатского. Другого транспорта не было по причине отсутствия дороги между этими населенными пунктами. Вдоль побережья Камчатки грузопассажирские перевозки осуществляются теплоходами. Петропавловск-Камчатский расположен на восточном побережье полуострова, а пос. Озерновский на западном побережье. Нам предстояло немного пробороздить на теплоходе Охотское море, и краешком Тихого океана уже дойти до Петропавловска-Камчатского. Круто для нас, сухопутных!
С маршрута в поселок мы вышли по графику, уже на следующий день должен был прибыть теплоход «Петропавловск», и не просто теплоход, а океанский лайнер, ходивший и в кругосветные маршруты!
Понятное дело, что никакого морского порта для таких кораблей в поселке нет. Поэтому теплоход становился на рейд в открытом море в нескольких милях от поселка, а пассажиров доставляли туда на барже, буксируемой катером от причала. Теплоход прибыл по расписанию, но тут без всякого расписания разыгрался настоящий шторм, и погрузка пассажиров на борт лайнера стала невозможна.
Здесь, в бухте волны небольшие, а вот в открытом море, говорят, настоящий шторм. Сколько будет штормить, неизвестно, о точности прогнозов синоптиков все знают. Объявили, что если завтра шторм утихнет, то завтра и будет погрузка. А если не утихнет, корабль уйдет без нас – расписание есть расписание, и рисковать пассажирами ответственные лица не будут. Мы слегка приуныли. Следующий рейс теплохода только через несколько дней, а у нас билеты на самолет, последующие самолетные рейсы заполнены под завязку, и билетов на них точно не будет, а отпуск у всех заканчивается. Если завтра шторм не утихнет, когда и как вернемся на материк, непонятно…
Что делать, предстоит еще одна незапланированная ночевка на краю света. Но вот чего-чего, а аппетит не пропал! И чтобы не умереть с голоду, пошли покупать продукты. В советское время в продуктовых магазинах выбор был небогатый – хлеб, консервы, крупы. А готовить полноценный обед на костре у нас не было возможности, — разместились мы в общежитии. Поэтому купили хлеб, консервы и полный до краев большой котел куриных яиц, — все это на десять мужиков. И пошли слоняться без дела по поселку.
Достопримечательностей никаких, скучно. Ни тебе музеев, ни тебе театров, да и откуда они будут в поселке? Только серые одинаковые дома да связки сушеной камбалы развешены на каждом балконе пятиэтажек. Вдруг, смотрим – кинотеатр! До начала сеанса минут пятнадцать, вот удача!
Дружно покупаем билеты, и вскоре уже сидим в полупустом зале, немного пополнив выручку этого заведения. Начинается сеанс, смотрим фильм, сюжет для нас значения не имеет, мы здесь убиваем время. Вдруг сеанс прерывается, зажигается свет, и по громкоговорящей связи объявляют: «Начинается посадка на теплоход «Петропавловск!». А у нас все рюкзаки в общежитии и разобраны! Приготовились к еще одной ночевке, никак не ожидая такого поворота.
Далее было как в одном фильме: «Динамо бежит?», — «Бежит, все бегут!». Если бы засекли время, за которое мы домчались до общежития, то наверняка мы выполнили норматив ГТО по в вибрамах на золотой значок!
Из общежития опять , но уже с полной выкладкой, под рюкзаками и с полным котелком яиц в руках до причала. И тут выясняется, что кроме нас желающих попасть на теплоход большая толпа. Не только нам нужно в Петропавловск-Камчатский. Баржа для перевозки на теплоход одна, и как челнок ходила туда-сюда. Но каждый челночный рейс занимал очень много времени. У каждого пассажира перед заходом на баржу пограничники проверяли документы, ведь находились мы в погранзоне, и проверка осуществлялась тщательно, — у всех внимательно изучали паспорта, а у нас еще сверяли с погранпропуском.
Всех пассажиров отправляли в трюм, ведь плоскодонную баржу в открытом море сильно болтало, свалиться за борт проще пареной репы. А тут еще по возвращении от теплохода на барже зачем-то начинали мыть трюм из брандспойта. Вот это было совсем непонятно,- что, матросам делать больше нечего? Оказалось, причина в том, что болтанка в море такая сильная, что не все выдерживали, многих пассажиров мутило, а кого-то сильно рвало. Трюм – пространство замкнутое, запах невозможный. Чтобы новых пассажиров от запаха не «смутило» сразу, трюм мыли из брандспойта.
Время шло, начинало уже темнеть. Стали говорить, что в темноте баржа в открытое море выходить не будет. Это значит, что кто не успеет, тот останется на берегу, а теплоход уйдет сегодня. Толпа стала сильно нервничать, особенно мы в этой толпе. Было из-за чего! Кто-то из наших удачно просочился на судно, но большинство все еще безуспешно пытались штурмовать баржу, очереди уже никакой не было, а была возбужденная толпа, которую с трудом сдерживали пограничники.
Штурм баржи
В какой-то момент у толпы не выдержали, пограничников оттеснили, и началось отчаянное десантирование на баржу самых физически подготовленных пассажиров. Мы тоже пошли на абордаж, стали бросать рюкзаки на баржу, и вслед за ними прыгать на борт баржи. Пограничникам каким-то образом удалось остановить толпу, но мы уже были на палубе! Спустились в свежевымытый трюм, и спустя какое-то время вышли в открытое море. Это мы поняли сразу, когда начались взлеты и падения нашего утлого суденышка на волнах. Неплохой тест вестибулярного аппарата! Жаль, что сидим в трюме и видим в полумраке только бледные лица пассажиров. Цвет наших физиономий скрыт щетиной, — месяц не брились.
Уже были сумерки, когда по команде: «выходим!» шаткой походкой по качающейся под ногами лестнице выкарабкались на палубу. Ничего себе! Перед нами возвышался огромный плавучий дом! То, что с берега казалось пятнышком на горизонте, оказалось огромным кораблем. Плавно и величественно раскачиваясь на волнах, он закрывал собой полнеба. Наш катерок с баржей болтались рядом с этим гигантом, как спички. Но как же мы попадем на борт?
Погрузка в «авоське»
Палуба корабля находилась где-то высоко-высоко над нами. Механизм перегрузки с одного судна на другое, ошвартованных друг к другу, оказался следующий. Перегрузка осуществляется при помощи грузовой стрелы обыкновенной лебедкой, к которой подвешена сетка с круглым дощатым полом. Внешне эта конструкция напоминает корзину, а точнее большущую авоську, или трал для ловли рыбы. Четыре человека встают на дощатый круг, и эту авоську лебедкой поднимают на корабль. Безопасность этой процедуры напрямую зависит от опыта оператора, управляющего лебедкой. Во время шторма, когда взаиморасположение судов ежесекундно хаотично меняется, и оба судна раскачиваются, осуществить это очень непросто.
И, вот, аттракцион в акватории Охотского моря начался. Партия добровольных участников шоу загрузилась в «авоську» и «авоська» стала плавно подниматься. Тут же она стала раскачиваться, как маятник. Чем выше поднималась, тем больше становилась амплитуда раскачивания маятника.
Поднимаясь все выше и выше, люди в «авоське» летали над морем, над палубой, опять над морем. Смотреть на это было весело и тревожно. Самое сложное здесь во время шторма, конечно, это посадка на палубу корабля. «Авоська» опускалась, но при этом продолжала летать над палубой туда-сюда с большой амплитудой. Попытка тормозить маятник легким касанием о палубу не удалась, и при «приземлении» с ударом, все кубарем попадали на палубу. Да уж! Хорошо, обошлось без травм.
Гоголь-моголь
Настала наша очередь летать, грузимся в корзину втроем с рюкзаками и полным котлом яиц, начинаем подъем. Высота все выше и выше, размах маятника все больше и больше, парим, братцы! Дух захватывает! Люди сверху такие маленькие! Летаем, только держись! И тут…котел с куриными яйцами со всего размаху падает на пол и опрокидывается! Тут же у нас под ногами образовался гоголь-моголь в большом количестве! Какая-то часть яиц чудом не разбилась, они скатились с поддона и полетели вниз целиком, на удивление рыбам.
А гоголь-моголь, эта огромная порция яичницы, плавно сползала с поддона и как бы нехотя, тоже полетела вниз. А мы продолжали летать то над морем, то над палубой баржи. Люди на барже, конечно же, не знали, что произошло на самом деле и с криком: «Блюют!» бросились врассыпную. Но куда ты денешься с баржи? Число пострадавших неизвестно, претензий нам никто потом не предъявлял. Пол «авоськи» тут же от яичной массы превратился в скользкий каток, а мы на этом катке в неуклюжих воздушных фигуристов. «Приземление» было весьма жестким, с ударом всем телом о палубу, но без последствий. Сейчас, конечно, все это смешно, а тогда было нет.
Скоро вся наша группа собралась на палубе. Уф-ф! На самолет теперь успеем, — такому кораблю шторм нипочем. Но качает, будь здоров, — некоторых членов нашей команды мутит, но держатся. Тут уже совсем стемнело, на палубе делать нечего, да и нельзя в шторм здесь находиться, начинаем искать свои каюты.
Бортовая качка
Корабль такой большой, что найти их, это как пройти какой-то квест. Заблудиться можно. А билеты у нас разные, с местами в каютах всем не хватило, и часть билетов просто «палубные места». То есть ты на корабле, но каюты у тебя нет. Нам-то это без разницы, где спальник раскинул, там и каюта. Каюты как купе в поезде – 4-х местные. В итоге разместились все – кто на коечных местах, а кто прямо на полу, но тоже в каютах. Тем временем бортовая качка усиливалась. Бортовая качка – это когда судно делает колебательные движения с попеременным креном на левый и правый борта. Поэтому, когда легли спать, раскачивались так, что, то ноги много выше головы, то подъем тела в положение «полустоя». Прикольно! Нептун развлекал нас, как только мог. Так и уснули, под эту качку.
Утро. Легкая вибрация судна и ощущение, будто стоим на месте. А все потому, что полный штиль. Даже странно как-то после шторма. Выходим на палубу, — солнце и спокойная гладь моря, как на озере. Удивительно, как переменчива погода, и как она меняет все вокруг. Мимо слева по борту плавно проплывает берег Камчатки с вулканами, медведями и красной рыбой. Чайки пернатым эскортом сопровождают наше судно. Жизнь наладилась, волнения позади. Ходим по палубе, любуемся морскими пейзажами. Все здесь для нас необычно.
На борту теплохода «Петропавловск»
Трансфер завершается
И вот уже, как стражи из сказки, появились скалы Три Брата – символ Авачинской бухты. Входим в порт Петропавловск-Камчатский, трансфер завершается. «Морскими волками» мы не стали, но имеем теперь полное право, вспоминая былое, при случае сказать: «А вот как-то шли мы на судне из Охотского моря в Тихий океан, и попали в шторм …»
P.S. Океанский лайнер «Петропавловск» был построен в ГДР, приписан к Камчатскому морскому пароходству, рассчитан на 300 пассажиров и относился к самой большой серии пассажирских судов СССР. Запечатлен на многих фотооткрытках союзпечати и почтовом конверте. В «лихие» 1990-е ввиду убыточности был продан. По слухам из интернета последний раз его видели в порту Панамы, там, говорят, был порезан и прекратил свое существование.
Теплоход «Петропавловск»
Морской трансфер совершил Андрей Костарев
