Вершина Эльбруса покорилась пензенскому профессору и путешественнику Александру Евгеньевичу Зверовщикову с третьей попытки.
Профессор Александр Зверовщиков — о своём новом проекте, настоящем деле и о том, зачем он ходит в горы
Эльбрус – гора неоднозначная
Он не считает себя профессиональным альпинистом, и, наверное, даже не из скромности, а просто по факту: основное дело Александра Евгеньевича Зверовщикова — и преподавательская деятельность. Тем не менее, доктор технических наук, профессор, завкафедрой «Технологии и оборудование машиностроения» ПГУ регулярно покидает родную Пензу и отправляется покорять горные вершины.
Минувшим летом он занёс в свой актив очередное восхождение. Очередное, но отнюдь не рядовое — на вершину, о покорении которой мечтают многие, — Эльбрус. Вместе со своим давним товарищем по горным походам Дмитрием Комаровым (о нём чуть позже) и командой из шести человек Зверовщиков поднялся на верхнюю точку знаменитой горы. Самой вершины, впрочем, пензенские альпинисты так и не увидели. «Эльбрус — гора неоднозначная, — рассказывает Зверовщиков, — при хорошей погоде и достаточном опыте на неё можно взойти, что называется, в кедах, а при плохой можно и погибнуть, как это случилось совсем недавно».
С погодой Зверовщикову со товарищи не повезло, как теперь модно говорить, от слова «совсем». Начав восхождение из нижнего лагеря на поляне Ирахиктюз в половине первого ночи, группа уже через пару часов попала в самую настоящую бурю: минусовая температура, сильнейший боковой ветер и практически нулевая видимость.
В пять утра начался снегопад, который оказался куда сильнее, чем ожидалось по прогнозам, так что даже точное время покорения вершины Эльбруса альпинисты определить не могли: экраны смартфонов залепило снегом, и разглядеть что-либо на них было невозможно. Шли практически вслепую, по треку GPS, с его помощью и определили: вот она, вершина Эльбруса. Та самая. Никаких фантастических видов и восхитительных фотографий, и это, пожалуй, можно отчасти считать некоторым разочарованием Зверовщикова, потому что в горы, по его словам, он идёт именно ради этого — чтобы запечатлеть эти «красоты и чудеса» и принести их вниз, тем, кто в горы не ходит.
«Я спросил тебя: зачем идете в горы вы?»
И раз уж мы начали цитировать Высоцкого, самое время вспомнить самую, пожалуй, знаменитую из его альпинистских песен и спросить нашего героя: а зачем, собственно, идёт в горы он, Александр Евгеньевич Зверовщиков? Зачем всё это нужно ему, известному учёному, автору полутора сотен научных работ и учебников, по которым учат студентов, а о новых проектах пишет ТАСС, человеку, который в прошлом году отметил, на минуточку, очень даже солидный юбилей? Просто это настоящее дело, считает профессор: «Воспитание студентов — это главное в моей жизни, то, что по-настоящему греет. Но для того, чтобы увидеть результат этого воспитания, нужно лет двадцать, пока твои ученики состоятся в профессии и в жизни, достигнут своих вершин. А вот восхождения, как и гонки, — это здесь и сейчас: вот она, задача, вот оно, время, и ты видишь, можешь ты это или нет. Всё однозначно».
О гонках Зверовщиков упомянул неспроста: кроме всего прочего, он увлекается экстремальным мотоспортом и джипингом. И ещё пишет песни и поет. Хотя слово «бард» по отношению к себе употреблять любит не очень: «Слово «бард» расплывчатое. Критерий тут один: слушают тебя или нет, а если слушают, с каким выражением лиц это заканчивается. Нельзя работать в одном стиле, иначе на пятой песне ты уже надоедаешь.
Поэтому мы стараемся работать в разных стилях: бардовская песня, рок, немножечко рэгги, даже шансон захватываем иногда, слушателям от этого будет полегче переносить такое творчество».
Альпинизм же для него в первую очередь один из способов для выполнения определённых задач:
«А задача такая: ты должен пройти — по болоту, по лесу, по горам, пройти на машинах и добраться туда, куда надо. И вот альпинизм, точнее, горные походы — это то, что помогает с этой задачей справляться. Потому что, чтобы совершать какие-то восхождения, нужно не терять форму». Второй важнейшей причиной идти в горы для Александра Евгеньевича, как мы уже говорили, была и остаётся фотография. А ещё это недоступная нам, шагающим исключительно по равнине, возможность просто быть на высоте…
Он сказал: «пойдёмте» — и мы пошли
Свое покорение Эльбруса пензенские альпинисты посвятили Дню географа и очередной годовщине Русского географического общества, членом которого является профессор Зверовщиков. Однако это восхождение — сам он скромно именует его «походом в горы» — для него далеко не первое. «Когда-то у меня был аспирант Дима Комаров, — вспоминает профессор, — он скалолаз. Вот он как раз любит горы. Мне-то нравится фотографировать и физически готовиться, а он действительно любит горы. И вот он как-то мне сказал: «Александр Евгеньевич, а пойдёмте зайдём куда-нибудь». И мы пошли.
Мы с ним ходили по Тянь-Шаню, совершили трекинговый бросок вокруг озера Алаколь, попутно он взял пик имени 40-летия комсомола. И там я ещё раз убедился, что альпинисты-то мы так себе, а джиперы мы хорошие: мы на машине пробрались в альпинистский лагерь, который был уже неделю отрезан селем, там люди были без топлива, без всего, и мы туда проехали на машине, конечно, специально для этого подготовленной. Привезли солярку, продукты — в общем, реально помогли. Люди на нас смотрели, словно мы к ним с небес спустились, мы там неделю жили как самые почётные гости».
Тянь-Шань, Алтай — лишь часть тех горных стран, где со своей фотокамерой побывал учёный из Пензы. Он уже не считает свои восхождения. Но попытки подняться на Эльбрус — это, конечно, особая статья, особый счёт.
Эльбрус
Впервые Зверовщиков пошёл покорять главную гору Кавказа с юга, вместе с группой, в составе которой оказались не альпинисты, а случайные люди, которые не были готовы к такому подвигу. На высоте некоторых из них настигла горная болезнь. «Горняжка» — так называет её Александр Евгеньевич: «Горная болезнь — когда у человека резко падает сатурация и начинается ацидоз, серьёзное закисление организма, нарушаются функции сердечно-сосудистой, лёгочной системы. Кончается всё в худшем случае отёком мозга и отёком лёгких. Исходы бывают летальные, поэтому таких людей нужно сразу спускать либо применять серьёзную фармакологию, которая юридически запрещена». Тех горе-туристов пришлось срочно спускать с высоты 5200 метров. Официальная высота Эльбруса, если кто не в курсе, — 5642 метра. То есть в тот свой первый раз он не дошёл до вершины меньше полукилометра.
«Горняжка» помешала и при второй попытке: вдруг обнаружилась у партнёра по восхождению. Сам Зверовщиков этой напасти не подвержен и считает, что дело тут в подготовке — не только тщательной, но и правильной, по специальным методикам. Ну и удачу, в конце концов, никто не отменял. Так что минувшим августом всё вышло по пословице «Бог любит троицу» и всё сошлось: вместе с неизменным Дмитрием Комаровым, который давно уже окончил аспирантуру, защитился и теперь работает ведущим конструктором в НИИЭМП («у него в подчинении не меньше пятидесяти человек!»), Зверовщиков ступил-таки на вершину Эльбруса. Под лютым снегопадом и пронизывающим ветром, ничего не видя вокруг, ориентируясь только на пиканье GPS — но он туда поднялся. Задача выполнена.
Я не романтик
Он говорит, что его не очень-то и тянет в горы. «Просто когда ты знаешь, что есть задача, ты вынужден целый год держать форму и готовиться, потому что, если ты не подготовишься, там тебе будет плохо, поэтому хочешь не хочешь, а весь год ты бегаешь, прыгаешь, поднимаешь . Никакой романтики на самом деле». И рецепт, так скажем, успеха у него только один: необходимо всё очень подробно продумывать и готовить. «Я читаю дисциплину «Надёжность и диагностика», которая помогает просчитать риски, предусмотреть резервирование, просчитать вероятности, и это всё в целом помогает решить задачу, — говорит Александр Зверовщиков. — Я не иду за адреналином, моя первая задача — это фотографии, вторая— поддержание физической формы. Романтиком меня назвать нельзя, к сожалению».
Безусловно, работа в университете была, есть и останется тем главным, что есть в его жизни.
Сейчас Александр Евгеньевич работает над уникальным проектом — вместе с коллегами разрабатывает способ получения порошка со сферической формой частиц из карбида вольфрама. Он необходим для производства высококачественных металлорежущих инструментов и превосходит по характеристикам сырьё, которое до сих пор использовалось в отечественной промышленности. Такие порошки довольно давно используются в Китае, США, Швеции, Израиле, а вот в России пока в ходу размольные порошки, состоящие из частиц с острыми оскольчатыми краями, которые не столь эффективны, как зарубежные аналоги. Зверовщиков и его команда сумели «размолоть» стержень карбида вольфрама именно в такой порошок, о котором мечтали российские инструментостроители: со сферической формой частиц дисперсностью 2–4 микрометра. На эту разработку учёные получили солидный грант Министерства науки и высшего образования
РФ и теперь продолжают свои , перейдя в настоящее время на стадию практической реализации своего проекта.
Ну а горы, мотоциклы, фотоаппарат, гитара — что это, зачем? Всё-таки та самая романтика, от которой так упорно отрекается Александр Евгеньевич, или что-то иное? Сам он в ответ…
Просто читает свои стихи:
Мы не умеем расставаться
Со старой жизнью, как с вином,
Нам вечно суждено бояться
Шаг сделать, помня о былом.
Идущий вслед строптив, безумен,
Собаки рвут его штаны,
Богач, бедняк, на зоне, в думе
Неправ с житейской стороны —
Таков вердикт толпы, стоящей
У самых общества основ:
Идущий, мол, сыграет в ящик,
Удел по жизни, мол, таков.
Зачем идёт он за ворота?
На удивленье прост ответ:
Чтобы в толпе нашёлся кто-то,
С тоской ему глядящий вслед.
Наталья Толкачёва, Юлия Герасимова, Александр Михайлов
Университетская газета №8. 11 ноября 2021
