Природные чудеса Урала. Рожденные ветром

Природные чудеса Урала привлекают к себе множество людей . Пензенские туристы во время похода по Северному Уралу посетили одно из семи чудес этого района — рожденные ветром каменные исполины Мань-Пупу-Ньер

Природные чудеса Урала ждут нас

Мы часто завидуем людям, которые долго живут в каком-нибудь дальнем краю и хорошо знают его. Но мы и жалеем их, потому что помним: как бы ни была красива и своеобразна земля в одном уголке, она несравнимо интереснее в своем разнообразии. И, словно стараясь всюду успеть, мы странствуем. Нас тоже можно пожалеть – мы видим все мимоходом и создаем себе представление о краях путешествий по случайным встречам и событиям. Но обладаем мы одним свойством, которое выручает: жадностью глаз, просыпающейся в каждом новом месте. Но новые места далеко. До них нужно ехать. И мы едем.

В вагоне душно. На полках шевелятся проснувшиеся. Целых девять человек в одном купе. Приоткрываю один глаз. Две пары ног, обутые в три носка, свесившись с третьей полки, болтаются надо мной. Открываю оба глаза. Пузатые рюкзаки, наваленные на полках вперемежку с их тощими хозяевами, красноречиво говорили – едут туристы.

Вспоминаются последние сборы. Перрон. Поезд Харьков – Свердловск. Люди, увешанные чемоданами, мешками, корзинами, какими-то ящиками, устремились в один вагон. Мы тоже. Здоровенный рюкзак идущего впереди Саши застрял в тамбуре. Ткнул мне в нос раз, другой… Затем треск оторванных лямок. Сзади дружелюбно подталкивают, кажется, каким-то ящиком. Падаю. На мне рюкзак и подо мной тоже. Подоспели свои. Бесшумно отходит поезд, а в купе воцаряется тихая, строгая тишина, какая бывает на именинах после первого тоста. Это было вчера.

– А сегодня вечером мы будем в Свердловске! – торжественно объявляет Юра.
Сменяя поезда, катим на Север. Потом автобус, попутная машина, и… перед нами таинственная, застывшая в утреннем тумане, тайга.

Впереди трудный таежный путь, затем хребты, перевалы Уральских гор, река Печора, вершины – путь в 300 с лишним километров.

Мечты сбываются

Я сплю и не сплю. Не спится потому, что под бок угодила болотная кочка. Засыпаю, согнувшись в три погибели, так что кочка подпирает живот. Это самое удобное положение. Но как только начинает разворачиваться сновидение, она, проклятая, подкатывает под бок и будит меня.
Рядом, с головой погрузившись в спальный мешок, распластался спящий мертвым сном Витюля. Его транзисторный приемник, не выключенный с вечера, продолжал хрипеть, заглушая нудный писк комаров.

Высовываюсь из палатки. Щедро разбрасывая тепло своих лучей, поднималось над тайгой солнце. В таежных дебрях просыпалась жизнь нового дня, просыпались и мы.
– Подъем! – будит всех хрипловатый голос дежурного.

Сегодня дежурили наши лучшие, можно сказать, знатные кулинары – Коля и Юра. Коля, свесив до подбородка накомарник, суетился у костра, одновременно помешивая кашу в ведерке и озлобленно отбиваясь от наседавших на него комаров.

Из палаток вылетают куртки, носки, рюкзаки, затем, заспанные, выползают их хозяева, и тут же с шумом бросаются в шипящую, пенистую на перекатах, воду холодной горной реки.
Вода обжигает тело холодом. Вскакиваешь и тут же вновь плюхаешься в пенистую струю, сбитый сильным течением.

Прошло четыре дня, как мы простились с широкой рекой Лозьвой в ее среднем течении. Простились и надолго скрылись в этом диком, комарином краю зауральской тайги.
Первые шаги, первые километры пути…
Медленно, тяжело дыша, обливаясь потом под накомарниками, идем сначала по тропе, затем она исчезает.
Впереди тайга!

Впереди тайга

– Заели, сволочи! – бубнит кто-то сзади. Нельзя ни на секунду остановиться. Всегда в движении, всегда хлопаешь на себе комаров, постоянно слышишь их надоедливый писк. Комариный гнус – страшный враг тайги.
Но я знал, что пройдет несколько дней и комары перестанут быть помехой нашей походной жизни, они померкнут перед испытаниями, трудностями, ожидающими нас впереди.

Все началось во второй день похода. Высокая, в рост человека трава, напоенная росой, хаос из пней, коряг, сучьев, поваленных сплошь и рядом могучих стволов сосен, заставляли нас быть гимнастами. Гимнастами, у которых за спиной палатки, ведра, кастрюли, пилы, топоры и прочее туристское снаряжение.
В некоторых местах приходится подтягиваться на руках, переваливаясь через громадные стволы, пролазить на четвереньках под сводом переплетения ветвей.

«Выдержу ли?» – вспыхивало в мозгу в такие минуты. Но впереди то, о чем мечтали, то, к чему готовились полгода: горы, Печора, край легенд и преданий.
Из последних сил продираемся сквозь чащу. Светлеет. Река Ауспия.
На сегодня хватит! Будем останавливаться здесь на ночлег.

Валимся бездыханно, не снимая рюкзаков, прямо на спину и лежим несколько минут, не двигаясь. А через некоторое время костер освещает уже обжитую полянку. Две палатки, серо-зеленые штормовки, развешенные на сучьях, и девять грубых обветренных лиц, с красными от дыма глазами, глухо поющие песню…

Ни троп, ни дорог

На пятый день похода мы были в 100 км от ближайшего населения. Ни троп, ни дорог, ни малейшего следа человеческой деятельности. А жизнь походная продолжалась.
– Ребята! Кушать подано! Налетай!
Девять котелков с дымящейся кашей аккуратно выстроились на зеленом мху у костра.
А солнце поднималось все выше. Позавтракали.
– Ну, парни, пойдем. Сегодня мы должны быть у подножия гор.
Все медленно встают, разгибаются. Лезут в заросли. Опять начинается невероятная акробатика с грузом в 30 кг. Ноги, чего доброго, под таким весом раздадутся в ласты.

Останавливаясь иногда, чтобы оглянуться и смахнуть капли пота со лба, вдохнуть прохладу горного воздуха, мы поднимаемся к облакам. Курчавые облака, казалось, задевали острую гряду. За ней где-то – гора Отортен.
– Осторожно! – резко окрикнули сверху.
Вниз, туда, где остались наши рюкзаки, прогрохотал камень, кем-то неосторожно вывороченный из своего вечного ложа.
Легко прыгая с камня на камень, приближаемся к кромке скалистого гребня. Почти взбегаем на него. Впереди вершина, увеличенная вышкой. Рядом громадные камни. Рожденные ветром, камни-останцы, словно воины-стражи стояли перед нами.
– Красота! – с восхищением шепчет Сонька.

Некоторое время смотрим на грозные камни, не решаясь приблизиться к ним. Затем бросаемся к самому большому и, помогая друг другу, взбираемся по пластам, цепляясь за трещины.
– Ух ты! – поднимается первым во весь рост Слава. – Ну и ветер!

 

Красоты Урала

Выбитые ветром слезы из глаз мешают смотреть. Сильный ветер со свистом и ревом кидался на скалу, заглушая наше торжествующее «Ура!».
– Я впервые на вершине горы. Рад, что увидел все это! – кричит мне в ухо Юрий.
До самого горизонта, куда ни глянь, синева горных хребтов и вершин. Угадывается направление хребтов Урала, север – юг.

– Смотрите! Там за долиной – коническая вершина. – Коля показывал рукой на северо-запад.
– Коническая? Это же бубен, барабан-гора Койп, по-мансийски,– осеняет меня догадка.
– Перед нами Европа! – кричит Саша. – Видишь, долина – это долина Печоры.
– А где-то там находится гора каменных идолов Мань-Пупу-Ньер! – добавляет Люда, указывая на север, где скрывались в дымке хребты.
– Верно! – удерживая на ветру карту, подтверждаю я. – Мы почти у главной цели, у истока реки Печоры. Да.

Мы прощались с Азией, с трудными днями таежного пути до гор. Перед нами край громадных камней, венчающих вершины гор, край дикой природы, край легенд и преданий.

Почти неделю под палящими лучами солнца колесили мы по хребтам и вершинам вдоль истока Печоры. Эти дни похода стали самыми интересными, самыми запоминающимися и самыми сильными по эмоциональному воздействию на нас. Радость восхождения на вершины, незабываемые панорамы гор, милые и уютные стоянки вечерних будней походной жизни, чувство постоянного локтя друг друга. Навсегда остались в сердцах Коли Лаптева, Юры Чертыковцева, Саши Юшкова, Славы Круглова, Валеры Быкова, Сони Никитиной, Люды Беляковой – давшим здесь клятву, не забывать горы, не забывать ветры, приносящие свежесть и прохладу таежных долин.

Штурм вершины Койп

Неизгладимые впечатления остались у всех от штурма вершины Койп, где был оставлен в каменном туре вымпел – герб нашего города с надписью «Поход в честь 50-летия Советской власти».
Вечер. Все под впечатлением недавнего штурма вершины Койп. Трещат в костре ветки, облизывая языком пламени три прокопченных котелка.

– Что-то наш завхоз расщедрился сегодня? Уж не все ли продукты решил он скормить разом в этот торжественный день!? – съязвила Люда.
– Хочу, чтобы вы запомнили этот ужин и чаще вспоминали, когда есть нечего будет. Это помогает, – парирует Слава.
Пододвигаюсь к огню и развертываю карту.
– Где мы? – заглядывает через плечо Соня.
– Видишь, река? Это Печора! А слева обозначена гора – это покоренный сегодня нами Койп.
– Отортен – тычет в карту пальцем Саша. – Здесь мы прошли трудный перевал, а на этом притоке рыбу руками ловили.
– Неужели мы прошли все это? – удивляется Юра, глядя на пунктирную линию маршрута: г. Ивдель – с. Вижай – пос. Ушма – река Пурма – река Ауспия – Чахль – гора Отортен – река Печора – гора Койп… А дальше пунктирная линия резко идет на север и обратно к горе Койп.

Нас ждут идолы

Молчим. Быть или не быть нам, первым представителям нашего города на горе Мань-Пупу-Ньер.
Где-то в 30 км от нас стоят каменные исполины-идолы. Всего лишь в 30 км. Это мало и много. Мало – если бы идти сразу и только этот путь, а много – потому, что все измотаны сложными переходами по тайге и хребтам, истощены безвитаминными концентратами каш и супов, потому что вокруг на 200-300 км нет людей, а значит, и ждать помощи не от кого.

Осунувшиеся лица. Девять пар глаз, отражая огонь костра, смотрят в карту, где обозначена гора, редко посещаемая людьми и еще непокоренная нами.
Мы должны быть там!

Решение твердо. Желание огромно.
Чуть забрезжил рассвет, когда мы отправились налегке, без рюкзаков, в этот сложнейший переход. Трудно передать, как мы прошли 30-километровый путь и через 8 часов изодранные, в ссадинах, отрешенные от всего, вышли к одному из отрогов горы Мань-Пупу-Ньер.

Рожденные ветром

Еще труднее рассказать все то, что мы увидели, поднявшись на гору.
Прямо перед нами выросли каменные столбы.Это рожденные ветром природные чудеса Урала. Семь штук, расположенные точно так же, как гласит легенда: впереди медведь-камень и за ним семь его братьев-идолов.
– Это чудо! – произносит шепотом Юрка.
– Братцы, мы с идолами!
– Идолы-ы-ы!
Эхо далеко разносило наше торжество, наше ликование покорения этого легендарного места Уральских гор.
Каменные исполины, высотой до 35 метров, – результат морозного выветривания сплошного горного массива. В течение тысячелетий он разрушался под действием солнца, дождя, ветра и воды. Природа не поскупилась на фантазию. Ветер и вода, как искусные скульпторы, создавали из камня фигуры различных зверей, фантастических чудовищ.

Рожденные ветром, громадные камни, семикратным эхом кричали нам.
– Прощайте-айте-те-е!
Уходить не хотелось. Долго оборачиваемся. Идолы уменьшались в размере, пока не скрылись за каменной стеной хребта.

А время бежало с вечной неумолимостью. Огромные недавно рюкзаки заметно сморщились и опали: продуктов осталось на два дня. Надо растянуть их на шесть дней, не меньше. До людей – больше двухсот километров.

Последние дни путешествия. Последние тревоги. И вот, первый человек за месяц, проведенный в тайге, первый магазин, первый свежепахнущий хлеб. 100 километров на лодке вниз по Печоре, 200 километров на самолете, 180 километров на автобусе и… Воркута – Москва. Опять мы слушаем перестук колес и тихо поем песню о горах, о тайге, и, конечно, о дружбе в трудном походе.

В. Горбунков, руководитель группы

Мы на Койпе

…На третьей неделе пути, не встречая ни людей, ни туристов, мы подошли к горе Койп. Это груда острых и дрыгающих при малейшем прикосновении камней, насыпанных в беспорядке до самых облаков. Чем выше мы карабкались по неприветливому склону, тем яростнее становились порывы ветра, тем сильнее хотелось ветру спихнуть нас вниз, на серые скалы. Восхождение длилось уже третий час. Хотелось пить, ноги устали передвигаться по неустойчивой почве. Но в вышине, среди хаоса камней, отчетливо видна тригонометрическая вышка. Это наша цель. Она манила, звала… Забыв об усталости, жажде, осторожности, бежим по плато к вышке. «Ура, мы на Койпе!».

После посещения Мань-Пупу-Ньер, «страны каменных идолов», навсегда запомнились дни постройки плотов. Когда целых два дня наши мальчики рубили высокие сосны, перетаскивали их к берегу Печоры, сбивали плоты. Два вечера, страшно голодные и усталые, они возвращались в лагерь, ужинали и сразу укладывались в палатки.

Плоты были торжественно спущены на воду, а Печора приготовила нам сюрприз. Перекаты. Плоты бросили. Рухнули наши планы водного путешествия. Мы опять шли пешком по заросшему берегу Печоры. Однажды услышали шум буровой. Геологи. Они пообещали нам село через 15-20 км, но уже через 2 часа ходьбы мы увидели желанные добротные уральские постройки на высоком скалистом берегу.
Тайга стала уютней – мы ели настоящий хлеб, молоко, а кое-где моторная лодка ускоряла наше движение.
Это уже был путь домой – «Путь к маме», как мы в шутку назвали его. Очень не хотелось возвращаться, менять «дурман тайги» на городские запахи, расставаться с палаткой, белыми ночами.

Л. Белякова

Из дневника похода

Кончился поход. Не хотелось возвращаться домой. Зная о походах только из книг, я впервые столкнулась с трудностями походной жизни. Не верится, что я прошла такой путь, по таким дебрям. Поход понравился. Буду ходить всегда. После такого похода – бросить туризм? Нет, никогда!

С. Никитина

Ожидал, что будет еще труднее. В походе узнал и увидел многое из того, о чем раньше имел весьма смутное представление.

В. Быков

Отличнейший поход. Дай, бог, не в последний раз!

В. Круглов

На всю жизнь запомнил день, когда перед нами выросли сказочные каменные идолы на горе Мань-Пупу-Ньер. Без настоящей дружбы мы не сумели бы увидеть эти места.

Ю. Чертыковцев

Походом доволен и очень. Здесь и физическая закалка, и расширение своего кругозора, воспитание характера, знакомство с трудностями и навык преодолевать их. Я знаю, что некоторые детали похода запомнятся на всю жизнь.

Н. Лаптев

Впечатлений много. Не каждый может запечатлеть все увиденное нами в своей памяти. Я видел тайгу, хребты, долины с высоты птичьего полета. Я вдыхал горный воздух. Этого забыть нельзя.

А. Юшков