Пустыня Кызылкум — песчаная и каменистая пустыня на междуречье Амударьи и Сырдарьи, в Узбекистане, Казахстане и Туркмении. Ограничена на северо-западе Аральским морем, на северо-востоке Сырдарьёй, на востоке отрогами Тянь-Шаня и Памиро-Алая, на юго-западе Амударьёй. Площадь около 300 тысяч км².
Пустыня Кызылкум
«Путешествия для человека представляют величайшую
заманчивость ежедневной сменой впечатлений, обилием
новизны. Физические трудности потом забываются,
запоминаются только радостные минуты удач и счастья.
П.М.Пржевальский
В семидесятые годы прошлого столетия я жил в городе Чимкент, это Южный Казахстан. Кроме путешествий в горы, меня привлекала и пустыня, до которой было 150—200 км. Путешествия на мотоцикле начинались из Чимкента, который был в те годы крупным индустриальным центром: громадный фосфорный завод, свинцовый завод, старейший в Союзе химико-фармацевтический завод, завод пресс-автоматов, масло-жировой комбинат, цементный завод и много других предприятий. На юго-востоке от Чимкента находится один из промышленных центров области — город Ленгер (угольная база, питающая топливом местную промышленность).
Ленгер расположен у подножия Юго-Западного Тянь-Шаня — хребта Коржентау, за которым идут Угамский, Пскемский, Чаткальский и другие хребты. А на северо-запад от Чимкента дорога идёт до города Туркестан, недалеко от него находятся развалины древнего города Отрар. Не доезжая посёлка Тортколь, я уходил влево от основной магистрали на крупный посёлок Шаульдер, а от него километров десять протекает река Сырдарья. Через мост попадаешь на развилку, влево на Чардару, а вправо грунтовая дорога ведёт вдоль русла реки, слева от которой начинается край пустыни Кызылкум.
Очень часто я поворачивал от посёлка Тортколь вправо и через 15 км сворачивал вправо на боковую грунтовую дорогу, ведущую к озеру Кызыл-куль (в переводе «Красное озеро»). Его ярко-красные берега состоят из красной глины. Над водой летают крачки, кричащие неприятно и пронзительно. Из камышей доносятся тоскливые крики куличков-ходулочников. Вдалеке над водой поднимаются осторожные белые цапли, утки-отайки. По берегу бегают белые трясогузки. Оставляю над обрывом свой мотоцикл (у меня тогда был одноцилиндровый «ИЖ-Планета»), беру рюкзак со спальником, едой и питьевой водой и спускаюсь вниз.
Ночевка у озера Кызыл-куль
Забросил в воду две закидушки (дождевых червей я накопал заранее) и пошёл собирать валежник. Развёл костёр и подвесил котелок. Пока я ходил за сухостоем, на закидушки поймались два приличных сазана. Начистил картошки, снял чешую с рыб и сварил уху. Ночь прошла спокойно, без происшествий, надоедали только комары. Единственное, что нарушало ночной , так это заунывный вой волков, раздававшийся с холмов. Хищники были явно недовольны, что я занял место водопоя. В других местах были крутые обрывы.
И ещё один раз что-то крупное застучало лапами по спальному мешку. Я пригляделся и увидел, что по спальнику бродила большая фаланга. Размахивая ногами в мешке, попытался её сбросить, но она промчалась к голове, по пути схватила меня за палец и скрылась в темноте. Об укусе я не беспокоился: фаланги не имеют ядовитых желез, и слухи об опасности этих пауков вымышлены. Фаланги и скорпионы боятся овечьей шерсти, потому что овцы с удовольствием их поедают, поэтому эти насекомые под войлочные юрты не лезут, и казахи спокойно в них живут.
Фаланга
У Сырдарьи
Наутро поехал обратно в сторону реки Сырдарья. Перед рекой растут густые тугаи. Грунтовая дорога проходит через серебристолистный и колючий лох, образующий прибрежные лески, состоящие из шиповника, ломоноса, вьющегося по деревьям, колючего кустарника чингиля, разнолистного тополя, густых зарослей высокого тростника. Дорога привела к мосту через реку. На мосту ощущаются волны аромата цветущих растений. За мостом продолжаются тугаи, в которых мелькают зайцы, звонко кричат фазаны, распевают соловьи, воркуют горлицы.
А за тугаями начинается пустыня. Оставил мотоцикл у края дороги, по которой уже давно никто не ездил, и пошёл вдоль дороги, прихватив четыре палки, вырезанные в тальнике. Навстречу шли несколько верблюдов, больших, с длинными клочьями линяющей шерсти. Вслед за ними ехал на коне приветливый старик.Он был очень рад встрече и охотно отвечал на мои вопросы. После беседы мы разошлись, и я свернул влево, поднимаясь на песчаные барханы — это пустыня Кызылкум.
Следы на песке
За барханами я увидел небольшой саксаульный лесок. На вершине одного из кустов сидела агама. Этой ящерице жара нипочём. Самцы агамы забираются на вершину куста, следят за своим участком, высматривая самок, оберегая его от посягательства соперников. Начинает припекать, и хоть я в белой войлочной шляпе, в белой рубашке с длинными рукавами, в белых суконных брюках и в ботинках на толстой подошве, весь покрываюсь потом. Сейчас барханы мертвы, жизнь на них пробуждается только ночью. Вся поверхность песка исписана следами. Вот отпечаток изящных лапок тушканчика, линейчатой ящерицы, гладкие зигзаги оставила змея. И ещё самые разные следы. Вдруг что-то быстро метнулось из-под ног к кусту саксаула.
Присмотревшись, я увидел молоденькую змею-стрелку, которая взлетела на куст саксаула и ловко заскользила по нему. Среди веток она была неразличима. Змея-стрелка не ядовита, так как зубы, связанные с ядовитыми железами, расположены глубоко в ротовой полости. Её добыча—ящерицы. Поэтому она такая и быстрая. Для ящериц и предназначены ядовитые зубы. Немало жителей пустыни закапываются на день. Вот ящерица ушастая круголовка прямо на глазах утонула в песке. Навстречу мне полз песчаный удавчик. Увидев меня, он почти моментально погрузился в песок. А когда он охотится, то забирается в песок, выставив только кончик морды.
Кроме саксаула, здесь растёт ещё джузгут, кое-где розовел цветами тамариск, сверкал белыми цветами адраспан, лиловыми подушками красовалась зизифора. Здесь был нетронутый дикий кусочек пустыни. Его никогда не посещали даже скотоводы.
Джейраны
Пора пообедать, я втыкаю в песок четыре палки и натягиваю белый тент. Песок горячий, около 40 градусов, сажусь на рюкзак. Пища не лезет в горло, зато жадно пью воду. Усилием воли заставил себя проглотить несколько кусочков хлеба и кураги (сушёный абрикос, очень питательный.). Расстелил спальник и около часа полежал под навесом, пока тень от него не переместилась в сторону. Пришлось встать, собрать рюкзак и отправиться обратно. Прежде чем встать, увидел в 50 метрах от меня двух джейранов, застывших как изваяния. В них всё прелестно: стройные туловища, точёные ножки, выразительные большеглазые мордочки, лировидно изогнутые рога. Незначительное моё движение — и они бесшумно и молниеносно скрываются за барханом. Здесь, в этой редко посещаемой людьми местности, они находят спасение от охотников.
Когда-то в этой пустыне джейранов было много. Удивительно неосторожно это животное. Увидев человека и отбежав от него недалеко, они останавливаются, чтобы удовлетворить любопытство. Эта черта и губит джейрана. А возникла эта привычка против своего исконного врага — волка. Несколько волков гонят джейранов по направлению к затаившимся своим собратьям. Пересечь направление погони и уйти в сторону — значит избежать засады. От волка такая уловка помогла, а от человека – наоборот.
Змея-стрелка
Вездесущие песчанки
Проходя мимо куста саксаула, я заметил лисёнка, который лежал под кустом и злыми жёлтыми глазами наблюдал за мной. Я конечно, не останавливаясь, прошёл мимо. На склоне холма расположилась колония песчанок. При приближении человека зверёк бросается в норку и в последний момент бросает задними ногами солидную порцию песка. Песчанки считаются вредными животными. Но в природе нет ничего вредного и полезного. Песчанки вредны тем, что объедают и без того скудную растительность пустыни, многочисленными ходами они иссушают почву, способствуя её разрушению и распылению. Впрочем, сам человек развёл песчанок, нарушив равновесие, царящее в природе пустынь, уничтожив волков и лисиц — врагов этого грызуна.
Ушастый ежик
Проходя мимо очередного куста саксаула, я заметил что-то чёрное, круглое, шевелящееся. Нагнулся и увидел ёжика. Я вспомнил, что ёжики ловят мышей, а у меня на даче, в доме, мыши прогрызли деревянную хлебницу. Уложил ёжика в мешочек, положил в рюкзак и отвёз домой. Забегая вперёд, скажу, что дома его выпустил, поставил перед ним мисочку с водой. Он долго лежал неподвижно, потом осмелел, высунул чёрный носик, облизал его розовым язычком, потом показался один глаз и большое ухо. И только тогда я заметил громадного, размером с крупную фасолину, напившегося крови клеща. Он сидел на самой спинке. Среди иголочек клещ неуязвим!
С большим трудом я вытащил пинцетом кровопийцу. Ёжик опять затих и уснул. Ночью он проявил бурную деятельность — принялся швырять из стороны в сторону миску с водой, покатил пустую бутылку, бегал и стучал лапами по полу. Пришлось утром отвезти его на дачу. В дачном доме он пробыл несколько дней. Я регулярно наливал в блюдца молоко и воду. Затем я выпустил его в сад, и он поселился под верандой. Мышей в доме не стало, да и в саду их поубавилось. Вообще, обитатель пустыни ушастый ёжик удивительно доверчив к человеку и в неволе быстро к нему привыкает.
Древние курганы
Возвращаясь из пустыни Кызылкум и проехав по мосту через реку Сырдарья, по дороге в сторону посёлка Шаульдер, справа от дороги я увидел несколько древних курганов. Оставив мотоцикл на дороге, я поднялся на центральный курган, с которого были хорошо видны курганы спереди и сзади. Курганы имели явно астрономическое значение. Если так, то расположение курганов представляет собой не что иное, как обсерваторию древних, своеобразный астрономический прибор, может быть, кроме того, ещё использовавшийся для ритуальных целей.
Здесь, на этих пустынных холмах, наверное, не раз происходили шумные празднования, разыгрывались ритуальные церемонии, свершались акты правосудия. Мне представилось, как несколько тысяч лет тому назад тут стоял мудрый старец и, прикрыв глаза рукой, всматривался в горизонт, ожидая восхода солнца. Только он один был посвящён в тайну использования «обсерватории» и, предчувствуя свой близкий конец, поведал о её значении из уст в уста своему преемнику. Древние астрономы ушли из жизни и унесли тайну обсерватории с собой в могилу. Сейчас здесь лежит безликая молчаливая пустыня. Лишь изредка пропылит по дороге одинокий всадник, да прогонит весной отару овец пастух.
Черепахи пустыни
В начале апреля прошлого года, проезжая по этой дороге, я видел, как по зеленеющим такырам ползли сотни черепах. Они как танки перемещались в разных направлениях, оставляя на песчаных местах свои следы-закорючки. Всю зиму они пролежали в анабиозе в глубине земли. А с приходом тепла вылезли на поверхность и жадно поедали зелёную растительность. В это же время у них проходил брачный период. С наступлением летней жары они опять зароются в землю до наступления тёплой осени. И так из года в год, у них свой жизненный цикл. Мысленно попрощавшись с черепахами, я продолжил путь на мотоцикле в сторону города Чимкент. У меня свой жизненный цикл —после каждого путешествия я возвращаюсь домой.
О путешествии по пустыне Кызылкум и её обитателях рассказал Павел Камаев
