Как я узнал про Двойные горы. По следам путешествий знаменитого ботаника. Однажды, в сборнике «Из истории области. Очерки краеведов», был опубликован материал о знаменитом ботанике, основателе Пензенского ботанического сада, профессоре И. И. Спрыгине.
Упоминание о путешествиях гимназиста Спрыгина в Арбековский лес – на Двойные горы меня сразу заинтриговало. В Арбековском лесу гора с таким наименованием ни мне, ни моим друзьям-туристам была не знакома. Исчезнуть гора никуда не могла. Значит, сейчас она называется по-другому, а её прежнее имя почему-то забылось. Я предположил, что речь идёт о давно известной мне горе в окрестностях разъезда Арбеково. Но кого я не спрашивал – никто не знал, что это за гора. В любое время года она поражала меня своей , и я даже придумал для неё название. Но такое точное и очевидное, как это – в голову мне не приходило.
Это – самая настоящая сопка, с вершиной-куполом, а не какой-нибудь более-менее высокий склон, из тех, что в нашей равнинной местности принято называть горами. Стоит она себе безымянная, и люди подымаются на неё безо всякого душевного трепета. Как на обыкновенный бугор. У горы две, отсюда и название, чётко выраженные вершины, поросшие лесом. Они возвышаются над узким хребтом – мысом, разделяющим два огромных оврага.
В первый раз я оказался на этой горе более сорока лет назад во время соревнований по . Трасса была длинной, с большим перепадом высот, и я, начинающий ориентировщик, долго и безуспешно пытался взять один из многочисленных контрольных пунктов. Изрядно устав, я неожиданно для себя оказался на вершине большого холма. Холм показался мне совершенно круглым, а его склоны круто уходили вниз по всей окружности. Я не мог сообразить, откуда этот холм взялся и, главное, не мог понять, как я взбежал на его вершину. Утешало одно: вдали, сквозь деревья виднелись новостройки Большого Арбековского Микрорайона – БАМа, откуда мы стартовали, а где-то внизу подо мной грохотал проходящий поезд.
Успокоившись, я определил своё местоположение на карте. Частыми горизонталями был прорисован длинный, высокий мыс между двумя оврагами, в конце которого и возвышался загадочный холм, на котором я стоял. Холм отделяла от мыса глубокая седловина, не замеченная мною в азарте соревнований. Вдоль склона дальнего от города оврага показана знакомая мне дорога к памятнику, теперь уже давно разрушенному. Зимой по ней всегда шла отлично накатанная лыжня.
Значительно позже, переехав в Арбеково, я увидел «свою» гору из города. Необыкновенно красивый, непривычный для Пензы горный вид открывается со стороны Запрудного. Главная вершина, похожая на потухший вулкан, доминирует и над лесом, и над широкой котловиной, давно застроенной дачами. На снимке хорошо видна её вторая вытянутая вершина. Особенно красива гора в закатные часы, когда низкое солнце подсвечивает силуэт горы и облака над нею, каждый вечер, рисуя удивительные, никогда не повторяющиеся картины. Нисколько не преувеличу, сказав, что Двойные горы давно стали символом Запрудного. Их хорошо видно из разных точек Арбекова и даже с верхней части Арбековского путепровода. Можно только предположить, какие замечательные виды на Двойные горы открываются из окон высоток-новостроек.
Я много раз поднимался на Двойные горы пешком и на , приезжал на велосипеде, приводил друзей. В 2009 году свой новый фотоаппарат я решил испытать именно на съёмке Двойных гор. В поисках выигрышной точки я несколько раз обошёл дачный массив. Но самая удачная точка оказалась за пределами дач. Я не называю её специально, чтобы для будущих фотографов Двойных гор была хоть какая-то загадка.
В 2009 году я решил поставить точку в своём давнем предположении. Крупномасштабной карты, на которой обязательно должны быть и название горы и названия оврагов, у меня не было. Географический кругозор большинства дачников, как правило, ограничен дачным забором, и расспрашивать их об окрестностях – занятие заведомо бесполезное. Оставался единственный источник информации – разговор с жителями посёлка Арбеково, который начинается сразу за переездом.
Посёлок Арбеково (бывший Арбеков хутор) существует более ста лет. Не могли же местные жители оставить без названий и такие необыкновенные горы, и глубокие овраги их окружавшие! Конечно, не могли.
И вот я в экспедиции. Стояла ноябрьская, бесснежная слякоть. Все жители сидели по домам, поговорить было не с кем, а стучаться в двери мне не хотелось. Несколько раз я прошёлся по арбековскому шоссе, в надежде увидеть хоть кого-нибудь во дворе. Наконец повезло: у одного дома хозяева пилили дрова. Сначала они не поняли, о чём идёт речь. Но, уточнив вопрос, ответили, что это… Двойные горы!!! А рядом с ними, ближе к посёлку, есть ещё одна гора – Бубулин Глазок! И уточнили, чей именно Глазок. Бубулин, а не Бабулин, как слышится. Кто был этот Бубуля – они не знали. И как называются овраги – тоже не знали. Но овраги, по их словам, всегда хранили немало тайн. Я поблагодарил хранителей истины. Цель моей экспедиции была достигнута. Стало немного грустно: предположение, много лет занимавшее мои мысли, подтвердилось, но загадки не стало. Хотя мне до сих пор непонятно, почему о Двойных горах нигде не упоминалось – о них знали только местные жители и немногие пензенцы.
Интересный вид открывается на Двойные горы и с лыжни, ведущей к Памятнику. Пишу слово Памятник с прописной буквы, так как многие десятилетия он был символом революционной жертвенности. Пионеры совершали к нему многокилометровые походы с непременным возложением венков. Через эту традицию прошли многие поколения пензенских школьников и потому Памятник хорошо знаком горожанам.
Памятник был точкой, где кончалась лыжня, тянувшаяся через весь Арбековский лес. Эта лыжня появлялась с первым выпавшим снегом, и её прохождение за полвека стало замечательной местной традицией. Ходили по ней подготовленные лыжники, потому что 25 километров от Западной Поляны и обратно расстоянием было достаточно серьёзным. Большинство людей, приходивших к Памятнику, толком не знали, кому он поставлен. Просто – Памятник революционерам. В то время этого было достаточно.
Памятник был выполнен в виде высокой стелы со словами на ней: «Бессмертен в веках подвиг борцов за народное счастье». Стела стояла внутри низкого металлического забора, окружавшего большую поляну с надгробиями. Материалом для забора и стелы служила крашеная серебрянкой листовая сталь, что и определило судьбу незатейливого монумента в «металлоломный» период новейшей российской истории. Конечно, это вандализм, но политической окраски здесь нет – всё вдруг подорожало, даже проржавевший чермет.
Новый памятник, или хотя бы обыкновенный деревянный крест, теперь уже вряд ли здесь будет поставлен. По нынешней терминологии, казнённые в 1905 – 1907 годах и похороненные в лесу люди, вновь подходят под определение террористы или, как их называли в то время, – бомбисты. Можно по-разному относятся к событиям более чем столетней давности.
По человечески, очень жаль семнадцатилетнего паренька Колю Пчелинцева, рассказ о судьбе которого тиражируется на краеведческих сайтах. Вину за убийство жандарма он взял на себя – по просьбе старших товарищей по боевому подполью. Те полагали, что к несовершеннолетнему пареньку власти не будут применять сурового наказания, но приговор военно-полевого суда был безжалостен.
Конечно, осталась поляна, на которой стоял Памятник, кирпичные надгробия, редкие сосны вокруг. К постаменту кто-то приносит венки. На полуобломанном клёне рядом с бетонным постаментом время от времени появляются маленькие иконки и рукописные листовки с осуждением нашего беспамятства и политической близорукости. Территория вокруг Памятника, по сути, старое кладбище с необычными захоронениями, давно стало частью нашей истории, а историю полагается знать и помнить, какой бы она не была.
Восхождение на Двойные горы может стать целью любого похода. Вариантов для этого существует множество. Легче всего подняться на них по пути к Памятнику. Стоит только, дойдя до тропы, ведущей от дач к Арбековскому переезду, повернуть направо и, обогнув верховье оврага, найти малоприметную тропинку. Она сразу идёт на подъём и вьётся по водоразделу между оврагами
.
Водораздел так узок, что с его гребня до дна просматриваются оба оврага. Затем тропинка спускается в седловину, с которой легко подняться на главную вершину Двойных гор. Эта круглая площадка, метров тридцать в диаметре, сложена из лёгкого суглинка. Повсюду расположены какие-то бугры, раскопы, большие, заброшенные норы. Они года три назад были ещё обитаемы. Рассказывают, что здесь, прямо в городе, когда-то жила многочисленная колония барсуков.
Безусловно, Двойные горы самые красивые в окрестностях Пензы, но они не самые высокие. К сожалению, по имеющимся у меня картам, высоту Двойных гор можно определить весьма приблизительно: 250-260 метров над уровнем моря. А относительно зеркала пруда у разъезда Арбеково их высота составляет около 60 метров. Чуть меньше высота Бубулина Глазка. Удивительно, но всем известная гора Каланча, господствующая над северной частью Пензы, высотой всего 218.6 метра.
В пензенской прессе неоднократно появляются сообщения об энтузиастах, которые ищут интересные географические точки на территории области. В 2006 году был вычислен и отмечен на местности географический центр Пензенской области. Потом были найдены её Крайний Север, Затерянный Юг, Дикий Запад и Дальний Восток, а также самая высокая и самая низкая точки. Недалеко от Двойных гор и от Памятника находится высота 267.6 метра. Это самая высокая отметка поверхности земли на территории города Пензы. Разумеется, из отметок естественных – не техногенных.
В статье про гимназиста Спрыгина ничего не было сказано о растениях, на которые мог бы обратить внимание будущий знаменитый ботаник, путешествуя по Арбековскому лесу. Поэтому нам неизвестно, любовался ли Иван Иванович цветущими дикими гладиолусами, которые произрастали на далёкой лесной опушке вдоль железной дороги. Это гладиолус черепитчатый или шпажник. Такое образное название дано растению из-за длинных, жёстких листьев. Высота растения достигает 60 сантиметров. Кстати, такие разные слова как гладиолус и гладиатор имеют общий корень – гладио (меч).
Возможно, в начале прошлого века это растение влажных лугов было обычным и повсеместно растущим, как . Но теперь гладиолус черепитчатый – редкий, исчезающий вид. Он входит в перечень дикорастущих растений, подлежащих охране на территории Пензенской области. И потому удивительно, что большой, красивый луг с дикими гладиолусами долго существовал рядом с городом.
В конце мая и в начале июня, когда гладиолусы зацветали, луг представлял собой зрелище необыкновенное! Впечатляли и сами растения, чьи изящные розово-малиновые кисти с характерным надломом качались над высокой травой, и луговой склон, словно засеянный одними гладиолусами.
Гладиолусовый луг по своей редкостной , и по своему расположению, был уникальным ботаническим явлением в Пензе. Находился он в городской черте между северной опушкой Арбековского леса и железной дорогой. Восточная граница луга проходила по оврагу, в котором стоит старый железнодорожный вагон, много лет олицетворяющий мечту пензенских спортсменов о лыжном стадионе. ЛЭП-110 ограничивала луг с запада. Можно назвать ещё один ориентир, более знакомый жителям Арбеково – окрестности уже застроенной Лысой горы. Одиночные экземпляры и небольшие группы гладиолусов встречаются до разъезда Арбеково.
Гладиолусы – растения влаголюбивые, и можно предположить, что в прошлом они росли по арбековским низинам с обеих сторон от железной дороги. Старожилы вспоминают, что раньше весь северный склон Арбековского леса утопал в роскошном луговом разнотравье. Здесь росло множество красивых цветов и гладиолусы – только малая часть всей этой впечатляющей палитры. В июле 2014 года, посреди только что вырытых котлованов и строящихся коттеджей, стояли заросли Иван-чая, а над густой травой качались высокие зонтики валерианы и нежнейшие жёлто-белые метёлки таволги.
К сожалению, весь луг, а площадь он занимал не менее трёх гектаров, оказался в зоне жилой застройки. Единственное, что может спасти дикие гладиолусы от полного истребления, это владельцев будущих коттеджей сохранить их у себя на участках. Думаю, что такое очевидно – слишком заметна цветущего растения. Интересно, что на перекопанном участке гладиолусы вырастают значительно выше своих луговых собратьев. Дикие гладиолусы достойно впишутся в любой ландшафтный дизайн, станут подлинным украшением сада и гордостью хозяев, предметом доброй зависти гостей. Надо только при планировке и перекопке участка собрать миниатюрные, хорошо заметные в земле луковицы с детками и определить их на новое место. Прекрасно смотрятся дикие гладиолусы в больших и малых группах, посаженные плотно друг к другу. Растение прекрасно зимует без укрытия. Агротехника и уход за ними – такие же, как и при выращивании культурных видов.
Конечно, дикие гладиолусы ещё можно увидеть возле Пензы, есть они в ботаническом саду, их с успехом выращивают на своих дачах цветоводы. Я надеюсь, что они обязательно прорастут и на Кленовом бульваре, который протянулся через весь гладиолусовый луг. А когда возле будущих рощ и прудов станет модным разбивать если не парки, то хотя бы небольшие участки красиво цветущих растений пензенской лесостепи, в них обязательно будет расти и наш дикий гладиолус – Gladiolus imbricatus, гладиолус черепитчатый, шпажник.
Город стремительно растёт, опушки леса постепенно заполняют дачи и коттеджи, через лес прокладываются дороги и коммуникации, и многое при этом утрачивается навсегда. Новым Генеральным планом Пензы предусмотрено шоссе из Арбеково в сторону Валяевской дороги, которое ещё раз рассечёт лес на две части. С постройкой дворца спорта «Дизель-арена», судя по всему, началась комплексная застройка всего лесного массива от Западной Поляны до Двойных гор и посёлка Арбеково.
Двойные горы находятся в узкой полоске Арбековского леса между несколькими дачными обществами. Дачи буквально наползают на них со стороны железной дороги. Идёт строительство и со стороны Малой Валяевки.
Двойные горы заходят на территорию охранной зоны ботанического памятника природы «Арбековская роща», с единственным в Пензенской области ареалом ветреницы алтайской, но они, прежде всего, – уникальный географический памятник. Здесь расположена настоящая горная система с тремя ярко выраженными вершинами; есть горный хребет с перевалом через него, глубокие ущелья-овраги с ручьями, родниками и болотом. Все вершины имеют оригинальные названия, дошедшие до нас из глубины веков. Возможно, что так их назвали строители засечной черты, которая проходила неподалёку. Будет очень жалко, если вся эта однажды покроется садовыми участками, прудами, свалками, и попросту исчезнет, как исчезла начальная часть исторического вала, попавшая в зону застройки Панкратовского свиноводческого комплекса.
Решая проблемы туристской привлекательности Пензенской области, необходимо обращать внимание на сохранность даже самых незначительных, официально несуществующих, природных достопримечательностей.
По всему городу развешаны плакаты, разъясняющие гражданам, что 60 килограммов макулатуры сохраняют одно дерево. Но вырубленный и даже сгоревший лес всё равно остаётся лесом. От леса, определённого под застройку, останутся только воспоминания.
Арбековский лес – это лес в городе. Это не поспешно придуманный бренд, а веками существующий символ Пензы!
Можно построить сколь угодно дорогостоящие туристические комплексы со всевозможными культурными развлечениями. Это будет красиво и интересно. Но ничего не заменит нам общения с настоящей природой. С её тихими и неброскими чудесами, которые нас окружают повсюду, но к которым мы так глубоко равнодушны.
А знаете, как назывался Арбековский лес во времена основания Пензы? Заповедный Засечный Лес.
Николай Козинский,
г. Пенза, декабрь 2009 – декабрь 2014.
(2) комментария