Ушел из жизни наш турист — водник, пензенский «адмирал» Серафимыч…В среду, 5 ноября 2014 года, около семи часов вечера, на пешеходном переходе близ перекрестка улиц Суворова и Кулакова, водитель автомобиля ВАЗ-2112 сбил человека. От полученных травм несчастный скончался в реанимации.
Турист — водник. Адмирал Серафимыч
Для кого-то это — скупые строчки оперативных сводок. А для близких ему людей — невосполнимая утрата. Потеря лучшего друга, старшего товарища, любимого учителя, верного спутника в увлекательных путешествиях и ангела-хранителя в невероятных приключениях.
В воскресенье Дмитрию Серафимовичу Воробьеву исполнится 40 дней, но он, к сожалению, уже не воскреснет. Сегодня об этом умном, добром, скромном, обаятельном человеке вспоминают его друзья, ученики, люди, которые с ним тропили одну лыжню, сплавлялись в одной байдарке и «…в такие шагали дали, что не очень-то и дойдешь…». Те, кто имел в жизни счастье — обращаться к нему «Серафимыч».
Фильм памяти Д. С. Воробьева смотрите здесь.
Необутов Вячеслав Валерианович
В 1967 году, в НИИВТ, где я тогда работал, на доске объявлений появилась заметка: «…Желающие заниматься водным туризмом, приходите в такую-то комнату, в любое время…». Набрался я смелости, открываю дверь, захожу, спрашиваю: «Кто Воробьев?». Меня приветливо встречает молодой человек и говорит: «Хорошо, что хоть один, пришел, первый». Так мы с Дмитрием Серафимовичем и познакомились. Он у меня сразу вызвал какую-то симпатию и доверие. Спросил: «У тебя байдарка есть?» — «Нету…» — «Ну, ничего, найдем!». « есть?» — «Есть!» — «Все, идем на половодье!».
В то время, желающие пощекотать себе , добирались на электричке до станции Канаевка и в половодье, с одной ночевкой, спускались вниз по Суре до Пензы. Ни водохранилища, ни плотины тогда еще не было.
Первый водный поход с Серафимычем
Нашли рыбацкую лодку. Эта лодка была одноместной и представляла собой далеко не байдарку. Каркас — из алюминиевых трубок, на него натягивался брезент, было два распашных весла, а в середине — скамейка. Если на эту «байдарку» посмотреть со стороны, то можно было испугаться. Куча металлолома, лохмотья брезента, но, самое главное, все это каким-то способом должно было уметь плавать. Серафимыч с таким оптимизмом и говорит: «Не волнуйся, доплывем!». Доплывем — значит доплывем. Делать нечего, доехали до Канаевки, погрузились, поплыли. После обеда лодка свой ход замедляет, я, несмотря ни на что, продолжаю отчаянно бороться с волнами, но около Засечного поднимается встречный ветер и моя посудина вообще отказывается идти дальше. Серафимыч говорит: «Ну, ты не отчаивайся, сейчас мы тебя привяжем за веревку». Все равно, говорит, до Пензы дойдем! И — дошли! Для меня это был поход, в котором я первый раз в жизни сел в «байдарку», и который, весло к веслу, прошел с Дмитрием Серафимовичем Воробьевым.
На следующий день, на работе, Серафимыч подошел ко мне, поинтересовался моим самочувствием и поставил диагноз: «Будем плавать!»
Шло время. У меня появилась собственная байдарка. Мы стали встречаться в походах выходного дня на Суре, на Хопре, в дальних и продолжительных путешествиях по Карелии, Приполярному Уралу. Дмитрий Серафимович заразил меня водным туризмом на всю оставшуюся жизнь. Но сейчас, к сожалению, приходится жить с мыслью о том, что нашего друга, верного товарища, надежного и хорошего человека рядом с нами не стало.
Савицкий Евгений Аркадьевич
С Дмитрием Серафимовичем Воробьевым я познакомился в 1972 году. В это время в городском клубе туристов шел семинар по подготовке инструкторов — руководителей водных походов. Всю зиму мы занимались, а летом следующего года сдавали зачет — руководили каждый своей группой, участвуя в водно-пешеходном путешествии 4-й категории сложности. Сначала шли по Байкалу, потом — волоком через Байкальский хребет, потом — сплавлялись в каньоне, пересчитав все пороги в верхнем течении Лены. Под общим руководством Володи Горелова, который до этого Лену прошел, и хорошо на ней ориентировался. Володя нам показал, как надо правильно проходить пороги, и тут же «кильнулся». Мы сразу поняли, как это надо правильно делать.
Нас был двадцать один человек на десяти байдарках, поэтому мы разделились на три автономные группы, которые шли параллельно — то, пересекаясь, то, обгоняя друг друга. Одной из групп руководил я, другой — Женя Лобанов, а вот по поводу третьего руководителя наш наставник, Стрит Вячеславович Голубцов, помню, определился не сразу. «Вот Дима Воробьев, он очень хороший реммастер, а как руководитель — не знаю, будет — не будет, но — выбора нет, пускай будет Дима Воробьев».
Отличный Адмирал
Жизнь показала, что Дмитрий Серафимович стал отличным «адмиралом», и был им до конца своей жизни. Настоящим, харизматическим «адмиралом», и на воде, и на суше. Прислушиваться к его авторитетному мнению для меня было всегда одно удовольствие.
С Димой мы часто встречались, и в пешеходных, и в лыжных походах. Открывали водный сезон, сплавляясь по Суре в половодье. Вместе ходили по Ваду, Выше, Мокше, да почти по всем пензенским рекам.
Последняя встреча с ним состоялась в ту роковую среду, в седьмом часу вечера. Он принес к нам в туристский клуб полный рюкзак журналов «Вокруг света», все свои подшивки за 29 лет. Он двумя рейсами приносил их. Еще приносил разнообразные туристские . Ему было очень жалко расставаться с этой литературой, он говорил: «Я с ними прожил всю жизнь, а сейчас они мне нужны не так, как молодежи. Здесь молодежь — ей пригодятся. Надеюсь, что все это попадает в хорошие руки». Посмотрел наши стенды, интересуясь походами по Чембару и по Вороне. На следующий год он собирался сплавляться по этим рекам. Потом ушел. Ушел навсегда. Больше его мы не видели…
Малкин Владимир Михайлович
С Димой я познакомился в 1964 году, когда, по окончании Пензенского политехнического института, начал работать в НИИВТ. Нас объединила к путешествиям, увлечение фотографией, страсть к всевозможным изобретениям, разработке приспособлений, самодельного инвентаря для походов и фотосъемки. Так началась наша с Дим Серафимычем дружба, которая продолжалась ровно пятьдесят лет.
В НИИВТ была очень сильная секция туризма. Мы ходили в путешествия пешеходные, лыжные, водные…
Зимой, на все выходные, мы уходили на в Ахуны. В лесу делали иглу — настоящую, как у эскимосов. Пилой пилили громадные снежные «кирпичи», выкладывали из них снежную хижину и… грелись в ней. В иглу, как ни странно, было очень и очень тепло!
Весной, в половодье, мы открывали водный сезон. Ходили на плотах, как самодельных из бревен и надувных элементов, так и — спасательных авиационных. Но предпочтение отдавали байдаркам — судам быстроходным, легким и, в умелых руках, устойчивым, не хуже плотов.
Сложные походы
В 1971 году мы готовились пройти на байдарках по так называемой Енисейской трубе — Саянскому каньону, в котором семь лет спустя расположилось Саяно-Шушенское водохранилище, и заработала самая мощная в мире гидроэлектростанция. Дело было действительно — «труба». Большой порог на реке Енисей, который сейчас скрывают воды рукотворного моря, ошибок не прощал никому, даже баржам, превращая их в свеженаструганные лоскуты металла.
Во время на плотине у ТЭЦ-1, мы отрабатывали «оверкиль» — принудительный переворот вверх днищем и технику выхода из кокпита, не срывая фартука, чтобы в нем не запутаться, и в итоге — не захлебнуться.
Большой порог мы прошли со счетом 2:2:1. Два экипажа это сделали успешно, два — перевернулись, но вовремя была организована страховка, и люди не пострадали, а одну байдарку перенесли по берегу, по скалам, потому, что, вдруг, началась гроза.
По Сырдарье
В 1969 году, под руководством Стрита Вячеславовича Голубцова, мы путешествовали по Сырдарье. Кроме меня в этом сплаве принимали участие Дим Серафимыч, Андреич — Владимир Андреевич Беляков, другие наши туристы. Сырдарья уже тогда отличалась тем, что, обладая хорошим течением, могла внезапно взять и… исчезнуть. Закончиться посреди барханов. В зависимости от того, в какое из русел придется заплыть — в слепое русло, или — в настоящее. Мы по большой воде дошли до самого Аральского моря. Оно нас встретило очень не милосердно: встречная волна, высотой полтора метра захлестывала нас с головой. При закрытых фартуках вода умудрялась проникать в наши лодки через люверсы, предназначенные для тросов управления рулями, и вскоре мы сидели, мокрые по пояс.
Потом мы имели возможность искупаться в Аральском море, взлетая на «кукурузнике» в направлении берега. Перегруженный Ан-2, на котором только что привезли узбеков, киргизов и, видимо, весь их домашний скот — у них там так принято — никак не хотел отрываться от поверхности Кызылкума. Загрузившись почти под потолок, лежа по-пластунски, сверху на всем своем снаряжении, центровку биплана на этот раз нарушали мы. В последний момент самолет поднялся, и лениво поплыл над пустыней.
Позже Аральское море и Сырдарья, пересохли. Там, где мы раньше шли, заливая байдарки, сейчас — раскаленный песок, и на песке, будто выброшенные на берег рыбы, покоятся остовы пассажирских, грузовых, рыболовецких судов…
Александр Шилин,
Клуб путешественников «ЗАГОСКИНЪ».
(3) комментария