Костер дружбы зажгли пензенские туристы на перевале Сен-Готард в Швейцарии

В швейцарских Альпах, на перевале Сен-Готард, на пути Суворовского похода, пензенские туристы организовали и зажгли Костер дружбы.

Костер (Швейцария,1998г.)

Надо сказать о том, что, закончив в 1997 году поход по пути Суворова через Альпы, мы завернули в Берн, где доложили в нашем посольстве об этом. Но, встретив, нас неожиданно поселили в посольскую гостиницу – номер в три комнаты с кухней. Одним словом, к нам отнеслись с особым вниманием и сказали, что завтра с утра нас на посольской машине провезут по Берну, покажут город, а после обеда сам Чрезвычайный и полномочный посол РФ в Швейцарии Степанов Андрей Иванович хотел бы с нами встретиться и побеседовать. В общем, прием у него в резиденции в 15:00. Приятная и неожиданная новость для нас и, как оказалось, знаковая.

На посольской машине по столице Швейцарии – уже более чем значимое для нас событие. А тут еще и прием у посла, как не возгордиться? Хотя, собственно, за что такие почести, мы не очень-то понимали. Да и вначале приема, когда в наш адрес говорили слова, возвеличивающие наше путешествие, на наш взгляд, не очень-то и трудное, мы все равно, как говорят, в душе гордились собой, хотя и понимали, что у нас были и более сложные путешествия. Но чтобы кто-то приписывал это нам как заслугу… Такого не было. На приеме были и журналисты, и представители швейцарского правительства, и еще кто-то, в том числе и представитель  МОК барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн.

Суворов и пензенская земля

Нас спрашивали, мы отвечали, попивая кофе. И где-то к концу приема  Андрей Иванович спросил:

 — А вот вы приехали из Пензы почему? Что у вас в Пензе делается во славу Суворова?

Вопрос, честно сказать, поставил нас в тупик. Сказать, как есть, что ничего не делается, кто поймет. И будет это как «ложка дегтя». А отвечать надо.

 — Андрей Иванович, у нас в области есть село Суворово, там и памятник полководцу установлен… — начали мы. – Но тут другое дело. В Швейцарии чтут, конечно, имя Суворова, за что им спасибо. Но, с другой стороны, переход армии Суворова через Альпы – это, конечно, во всех отношениях героическое, но вместе с тем и трагическое событие. Мы по пути искали, где можно бы поставить свечу по погибшим здесь, и не нашли.

В Швейцарии костры запрещены

Андрей Иванович объяснил:

 — Здесь другая религия, другие традиции.

Как бы перебивая его:

 — А давайте на следующий год зажжем «костер памяти» Суворову и его воинам на перевале Сен-Готард… Можно будет пригласить велотуристов из России, Италии, Франции и Австрии – стран-участниц сражений 1799 года. И это будет уже «костер дружбы и примирения».

Андрей Иванович чуть задумался и сказал:

 — Ну, в Швейцарии костры запрещены.

Но костер дружбы будет

Но, вступив в разговор с нами, как мы потом узнали, представитель швейцарского правительства сказал:

 — Ну, этот вопрос с разрешением зажечь костер мы решим.

Тогда Андрей Иванович сказал:

 — Ну, в таком случае идея «костра» хорошая. Давайте ее включим в программу на 1998 год. А вы приезжайте немного пораньше, и тогда конкретно определим все действия.

Честно говоря, от такого разговора мы немного оробели, поняв и осознав, во что это выливается для нас. А это планирование отпусков, непростое оформление виз, выкраивание денег из и без того скудных семейных бюджетов. Но, как говорят, хода назад для нас уже не было.

Уже в кабинете у нашего консула Валерия Михайлова, именно ему было поручено общее руководство, приступили к детальной разработке этого действия. Составили положение этого мероприятия с советами, некоторыми деталями для российских групп, указали адреса и телефоны для справок. Дали адрес и телефон Посольства РФ в Швейцарии. Михайлов также дал свой телефон для связи.

Воплощение плана

За разработкой плана этого мероприятия не заметили, как пролетела зима и настало время вылетать в Швейцарию. И, выйдя из самолета в конце августа 1998 года в Цюрихе, мы уже не мысленно, а реально приступили к осуществлению наших планов. Едем в Берн, где в посольстве встречаемся с Михайловым Валерием Александровичем и согласовываем последние детали мероприятия. Тут надо сказать, что все эти события были объединены и приурочены и к 100-летию открытия мемориала у Чёртова моста, поэтому были оговорены жесткие временные рамки.

Валерий Александрович ждал нас. Как-то по-деловому провел в свой кабинет. Небольшая комната с большим столом, заваленным бумагами. Первым делом расспросил, как у нас дела.

— Да все нормально. Отсюда сразу же поедем на Сен-Готард и займемся «костром».

 — А вы, случайно, не в курсе, где сейчас московская и тверская группы? Они сообщили, что прилетели в Швейцарию. И все.

Так мы узнали, что еще две группы будут из России. Обрадовались – помогут. Но они в действительности принесли только лишние хлопоты, беспокойство и неприятности.

Москвичи на другой день сообщили, что находятся во Франции, но к назначенному времени постараются быть на Сен-Готарде. Валерий Александрович огорчился:

 — У них же виза только в Швейцарию.

Мы постарались успокоить его: на границе между Швейцарией и государством Шенгенской зоны никакой проверки и контроля нет. Но Михайлов, так сказать, — человек закона, поэтому вряд ли принял это оправдание.

Пропавшая группа из Твери

С группой из Твери обстоятельства были похуже. Она так и не объявилась. Валерий Александрович предлагал начать ее поиск. Звонил в дорожную полицию. Да и нам сказал: «Приготовьтесь к ее поиску».

Позднее мы узнали, что из Твери приехала группа не туристов, а спортсменов без какой-либо экипировки и опыта. В Цюрихе, выйдя из самолета, они, что называется, стартанули каждый в свои силы. Сразу же потеряли друг друга. Поколесили по Швейцарии, пока были деньги, и вернулись в Тверь.

Узнали, что представители Италии, Франции, Австрии и Лихтенштейна будут. Ожидаются и представители прессы. И что зажигать костер изъявил желание сам посол. А вместо гречневой каши и чая будут сосиски, ну и… Михайлов многозначительно улыбнулся вместо слов.

 — Ваша задача – костер. Не подведете?

 — Весь год тренировались, даже зимой в лесу зажигаем с одной спички! – шуткой ответили мы. Консул улыбнулся. С тем и расстались.

Территория Швейцарии по площади немного больше Пензенской области, поэтому мы сначала хотели заехать в Андерматт, пока так просто повидаться с Фердинандом Мухаймом.

На перевале Фурка

Но по пути нам предстояло преодолеть один из самых высоких швейцарских перевалов. Вот он, этот, наверное, самый красивый альпийский перевал – Фурка. Со стороны Андерматта мы видели его в хмурую погоду. А со стороны Берна он был залит солнцем и теплом. Когда мы достигли высоты снегов, слева заметили ограждение и народ около ледника. Конечно, мы остановились. Было время обеда. Рабочие покинули площадку, а мы, как принято у нас в России, если нельзя, но очень хочется, значит, можно, обошли ограждение и проникли в ледник. Здесь, внутри ледника, был вырублен зал и что-то еще, пока непонятное, но красивое, залитое голубым светом. Полюбовались без спешки, без суеты, без опасения, что выгонят. Людей вокруг нас не было. Сказка, одним словом, музей во льду и изо льда. Долго еще это художественное произведение стояло перед глазами.

Трудно даже представить, какое здесь будет чудо, когда закончатся работы. Посчитали это первым подарком нам. В тайне даже для себя, мы надеялись, что после «костра» у нас будет время поколесить по альпийским красотам, которые до сего времени нам увидеть не довелось. Спуск же до Андерматта был для нас вторым подарком. Это же такое счастье – лететь с огромной скоростью по этим альпийским красотам.

По правде сказать, швейцарские дороги красивы везде, но все таки есть такие участки, которые просто поражают своей красотой. И конечно, один из таких участков – подъем на перевал Сен-Готард со стороны Андерматта, по которому мы и ехали сейчас, ощущая почти полное счастье.

Оказываем помощь австрийцам

Но чуть-чуть не доезжая до перевальной площадки, увидели двух велосипедистов – парня и девушку. Она понуро сидела у лежащих рядом велосипеда, шлема и велорюкзака и что-то жевала. Второй – парень, ну прямо с убитым видом, на коленях рядом с опрокинутым велосипедом со снятым задним колесом. Какая-то горестная картинка. Не сговариваясь, мы остановились. Понятно, что у них что-то случилось с «трещеткой», что сами они в порядке. Они оказались из Австрии. Нам это показалось забавным – Суворов когда-то здесь помогал австрийцам. И вот теперь мы, само собой разумеется, сделали то же. Поняв ситуацию, мы принялись за дело. У нас было все: и нужные запчасти, и инструмент, и руки, и умение. Как выяснилось, у велосипеда забарахлила что-то «трещетка». Парень взялся эту неполадку устранять, снял колесо, разобрал как-то «трещетку» и растерял ее детали в камнях. Наладить ее уже у них не было никакой возможности.

 — Поможем бедолагам.

Через полчаса все сделали и велосипед был на ходу. Кстати, пригласили их вместе пообедать. Они, как показалось, с удовольствием согласились. Мы вместе заехали на перевальную площадку, весело и громко переговариваясь. Девушка знала несколько русских слов и как-то старалась их произносить. Почти рядом с началом площадки мы увидели небольшую скульптуру. В прошлом году ее не было. Конь с седоком в длиннющем плаще и непокрытой головой. Ведет коня какой-то человек – еще только в проекте угадывался его силуэт. И что-то делала у этой композиции фигура в навьюченной одежде, перевязанной веревкой.

 — Вы русские? – громко крикнула фигура.

 — Тогда давайте помогать.

Как мы стали скульпторами

Мы, спешившись с велосипедов, подошли к нему. Познакомились. Скульптор из Москвы – Дмитрий Тугаринов ваял композицию «Суворов на коне», а ведет его проводник – швейцарец Гамба. Такова задумка. По законам Швейцарии нельзя устанавливать памятники на милитаристскую тему, поэтому полководец был изображен старым уставшим человеком. Правда, мы как-то и тогда, да и потом, зная замысел, не очень угадывали в седоке Суворова. Но с удовольствием приняли предложение скульптора и после обеда обещали прийти. На самом деле мы помогали Тугаринову и почти весь следующий день. И не только на хозяйственных и вспомогательных работах. Валера Асташин успешно лепил правое переднее копыто коняги, Володя Андреев – заднюю тоже правую ногу коня. Потом все вместе формировали фигуру Гамбы.

А остановились мы сначала только на обед у сложенного из камня домика без окон с открытым дверным проемом, но с печкой и скамейками внутри. Рядом протекал какой-то спокойный для гор ручей с чистейшей водой. Мы это место присмотрели еще в прошлый год.

Как поднять настроение

Здесь мы накормили австрийскую пару как смогли, подняли их настроение, а заодно и себе: на этот случай пришлось открыть бутылку «Столичной». К концу обеда вдруг задождило, наши гости заторопились вниз, а мы перебрались в помещение, поняли, что лучшего места для стоянки и быть не может. Дождь, слава богу, скоро прекратился. У нас был большой запас времени. Три дня до зажжения костра. Поэтому и остаток сегодняшнего дня, и следующий мы что-то делали с Димой Тугариновым.

Вечером этого же дня, уже в сумерках, издали крикнули:

 — Пенза, а у вас хлеб-то есть?

 — Да все в порядке, Дима, хлеба нет, сухари есть.

И снова Дима:

 — Понял, сейчас придем к вам в гости.

Интернациональный ужин

И правда, вскоре Дима пришел, но не один – с ним трое мужчин и одна женщина. Мы в домике соорудили стол и на чем сидеть, зажгли свечу и усадили гостей. Они, кстати сказать, принесли три картонных коробки с едой, конечно, хлеб, печенье, конфеты, сыр и колбасу. Мы – начатую в обед бутылку «Столичной», которую допили только в двенадцать часов ночи. Дима, обаятельный, словоохотливый, контактный человек, говорил все это время без умолку, часто выступая в роли переводчика. Ну и гости тоже не молчали. Дима, как бы разговаривая с ними, говорил всегда и на все так: «О-О! Я-Я!» — и смеялся вместе с ними.

 — Дима, ты хоть переведи, что они говорят.

Дима, улыбаясь:

 — Да я и сам не понимаю.

После чего и мы стали реагировать на слова гостей примерно так же. И казалось, на белом свете нет ничего уютнее этой убогой хижины, освещенной свечой.

На следующий день Дима зашел к нам:

 — Ну как прошла ночь? Не замерзли?

 — Да что ты, Дим, это для нас просто гостиница в четыре звезды.

 — Пойдемте, я вам дам синтетического утеплителя, вы хоть дверь занавесите, да и одеяла для себя. У Димы этого утеплителя был целый рулон. Он использует его для формирования фигур, а нам он создал настоящий уют и комфорт.

Капризные москвичи

Последующее время мы старательно готовили костер. Расчистили от мусора и камней большую площадку для гостей и костра. Соорудили высокий костер. Поскольку поджигать его пожелал сам посол, надо было сделать так, чтобы послу в его цивильной одежде было удобно, безопасно и красиво. Накануне праздника появилась группа москвичей. И привезли с собой кучу проблем. К нам они не подходили, ну и мы к ним. Нам просто было некогда.

Появился вдруг Михайлов В. А. и рассказал нам: «Московская группа, их было больше десяти человек, устроились в гостинице, а питались в местном ресторане. Ни то ни другое их не устроило, и они стали «напрягать» посольство». Гостиница – это были те самые армейские казармы. Мы потом с Валерием Александровичем заходили туда. Очень приличные комнаты на четыре койки. Бесплатно. Правда, туалет и умывальник один на две комнаты. Москвичей это не устраивало. Умывальник на несколько кранов, одна большая, в виде корыта, до блеска начищенная раковина из нержавейки. Москвичи стали использовать ее как ванну, честно сказать, вид не для слабонервных. В ресторане их кормили бесплатно, но только первое, второе и третье, а за десерт надо было платить, что их не устраивало. Михайлов и приехал сюда, чтобы уладить все эти вопросы.

Вино или мороженое?

Было общее собрание, мы тоже были на нем. Валерий Александрович поблагодарил всех, кто приехал сюда. Познакомил с программой на завтра, подробно рассказал где, когда и как все будет проходить. И пригласил на общий обед в ресторан. Москвичи и на этот раз отличились. Бесплатно было, как обычно, первое, второе и чай. Одна бутылка вина на стол, на четверых, или мороженое, сорт которого по выбору из меню – сортов двадцать. Москвичей это не удовлетворило, поэтому они дополнительно, за свой счет, заказали и вино, и мороженое, и какой-то другой десерт.

Мы проводили Михайлова до машины и полюбовались на публику, заполнившую площадь, на макет памятника Суворову. Потом что-то доделали у костра и с удовлетворением расположились у своих «апартаментов» возле ручья.

Высокие гости

На следующий день после завтрака, как и обещал Михайлов, прибыл автобус. Мы вместе с московской группой быстро разместились в нем и поехали к Чёртову мосту, где уже было много народу. Это и корреспонденты, и представители иностранных делегаций из Италии, Франции, Австрии. Мы в этой толпе были как-то не очень заметны, может быть, потому, что наша туристская одежда, побывавшая в походе, не очень выглядела привлекательно среди празднично и официально одетой публики. Да мы и сами не выпячивались. Были и наши знакомые – Мухайм и Дмитрий Тугаринов, как всегда словоохотливый, он показывал большой, красочный каталог своих произведений. Вокруг него всегда была толпа людей с фотоаппаратами и блокнотами.

Прибыл посол Степанов Андрей Иванович. Толпа с почтением обратилась к нему. К нам Андрей Иванович подошел сам, с каждым поздоровался. Спросил:  «Ну как у вас? Все в порядке?» Появился барон Фальц-Фейн и приветственным жестом привлек к себе всеобщее внимание. Нас он заметил сразу и, подойдя, каждого по-дружески обнял. И сразу же первой фразой повторил свое приглашение: «Так я вас жду ко мне. Приезжайте». Мы, еще не закончив объятия, ответили: «Обязательно заедем, Эдуард Александрович, без этого в Россию не уедем». А его тут же окружила толпа журналистов.

Митинг на русской земле в Швейцарии

Митинг на этом клочке русской земли был недолгим. Чрезвычайный и полномочный посол России поприветствовал всех, кратко объяснил суть митинга. Поблагодарил всех, кто помогал и принимал участие в реставрационных работах по случаю 100-летнего юбилея со дня открытия памятника у Чёртова моста. Потом в свою очередь Мухайм как глава кантона сказал несколько слов. Было очень торжественно и волнительно.

Михайлов В. А. пригласил возложить цветы к подножию наскального монумента и потом занять места в автобусе, чтобы подняться на перевал. На перевальной площадке толпа с разговорами подошла к костру. Здесь выступающих было больше. Посол, еще раз поприветствовав всех, сказал уже по существу:

 — Это первый костер в память выдающегося русского полководца Александра Васильевича Суворова, славных его сподвижников и простых солдат – русских богатырей… Будем помнить их подвиг…

Все это и последующие выступления переводились на другие языки. Выступали и представители других делегаций. Валерий Михайлов рассказал, что группа российских велосипедистов, присутствующая здесь, повторила путь армии Суворова  через Альпы. А барон Фальц-Фейн в своем выступлении сказал, что он тоже в свое время часть этого суворовского пути преодолел на велосипеде и знает, как это непросто.

Дали слово и представителю москвичей. Для нас это было удивительно. Мы потом спросили Михайлова об этом. Валерий Александрович тогда сказал: «Москва – столица России. Без этого нельзя».

Дали слово и нам.

 — Мы, потомки и земляки великого полководца, должны были пройти этот путь. И мы прошли… А сейчас в память тех людей и событий давайте и зажжем этот костер.

Костер дружбы зажжен

Дали в руки послу факел. Еще раз попросили его быть осторожным с горящим факелом, не поднимать его вверх. Посол поулыбался и, обращаясь к публике, сказал:  «Зажигаем первый костер на швейцарской земле».

Подожгли факел. Андрей Иванович с удовольствием стал размахивать им, как бы приветствуя публику, которая поддержала его аплодисментами.

 — Андрей Иванович, вот сюда факел поднесите и положите, — попросили мы, стараясь избежать попадания искр от факела на парадный костюм посла. Он не спеша, как бы с неохотой подсунул факел под приготовленные дрова, которые, как и планировалось, сразу занялись. Костер тут же разгорелся в полную силу. Фотографии, разговоры – в общем, все удалось так, как хотелось. Посол обнял нас, поблагодарил и передал привет нашему губернатору. Тогда это был В.К. Бочкарев. Посол пригласил его посетить Швейцарию. Мы обещали обязательно передать, что сразу по приезде и сделали. А между тем народ придвинулся ближе к огню костра. Понятно, что это экзотика для многих из них, да и стало холодать. Михайлов отправил нас к стоящему недалеко павильончику со словами: «Там включен уже электромангал, коробки с красными и белыми сосисками и ящик водки. Это вместо гречневой каши и чая. Справитесь»?

Сосиски и водка

Сказали, что это для нас не проблема. Костер между тем догорал, и народ потянулся к павильончику. Рядом были установлены небольшие столики. Володя Андреев успевал жарить на мангале сосиски, класть их на одноразовую тарелочку, наливая в маленькие стаканчики водку. Валера Асташин был рядом, как говорят, на подхвате. Он же успевал и поговорить с прибывающими людьми. С перевальной площадки люди видели и костер, и толпу и с любопытством стали подходить к нам. Даже очередь образовалась. Некоторые, получив сосиски и стаканчик водки, не понимая ситуации, клали деньги на прилавок, что был рядом с мангалом. Мы передали потом эту выручку Михайлову. Первым, тепло попрощавшись с нами, уехал Степанов, почти сразу за ним барон, еще раз сказав, что ждет нас в своей вилле в Вадуце.

Холодное, предвечернее дыхание снежных гор скоро прогнало и оставшуюся толпу. Водка тоже закончилась, а вот сосиски остались. Их потом нам хватило еще дня на три. Позднее мы благодарили за этот подарок Мухайма – это была его продукция. Убрав догоревший костер, мы тоже покинули это место. Павильончик, столы и посуду сразу же убрали.

Конечно, мы почувствовали какое-то опустошение. Не хотелось ни о чем говорить, но было чувство хорошо сделанного дела. У своего каменного домика до темноты любовались горными ландшафтами и маленькой скульптурной композицией Суворова. Как-то было жалко, как будто мы навсегда прощались со всем этим. По сути, это так и было. Хотя верить в это мы тогда не хотели и не верили.

P.S. Асташину Валерию все же удалось еще раз побывать на перевале Сен-Готард во время очередного велопутешествия, в которое он пригласил своих друзей, и полюбоваться законченной композицией памятника Суворову. Ведь и доля его труда была в этой скульптуре. Памятник был открыт на следующий год (в 1999 году) к 200-летию великого перехода.

 Платов Н.Я., СУВОРОВ НАШ, Саратов, 2019