О том, как я путешествовал в одиночку по океану на резиновой лодке от острова
Карамзина до островов Верховского, которые находятся в заливе Петра Великого
Японского моря, в 20 милях южнее Владивостока.
В одиночку по океану
Со мною рядом дышит Океан,
А я гребу, в него веслом вонзаясь.
И на волне тягучей поднимаясь,
Смотрю на расходящийся туман.
В нём острова едва-едва видны,
Ну, что же, я слегка рискну сегодня.
Пусть говорят, что риск сейчас не в моде,
Но мне про это речи не слышны.
К едва заметной каменной гряде
Спиной вперёд, спины не разгибая,
Гребу, и лодку потом поливая,
Неспешно продвигаюсь по воде.
И Океан был очень удивлён,
На волны-струны руку положил,
Дыхание своё остановил,
Притих и наблюдает меня он.
И рассуждает: «Этакий наглец!
Совсем один, гребёт, куда захочет
И дождь, что шёл вчера его не мочит…
Что ищешь ты? Скажи мне, наконец?»
Ну, не сердись ты, старый Океан!
С тобой спорить, просто бесполезно.
Своими аргументами железно
Ты бросишь всех легко к своим ногам!
С моим плавсредством трудно возражать,
С волнами многотонными бороться.
И чтоб на гнев на твой не напороться,
Тебя мне надо знать и понимать.
Всё замерло, нет даже ветерка,
Лишь только солнце зноем обжигает.
И чайка, словно призрак, пролетает,
Замеченная мной издалека.
Плыву, плыву по этой тишине,
По зеркалу огромного размера.
Не находя подобного примера,
Качаясь только на своей волне.
Земля осталась где-то далеко,
На горизонте плавают киты.
Коснуться вам подобной красоты
Дай Бог! Но знайте – это нелегко.
О! Вижу, что машу веслом не зря!
Гряда, над горизонтом поднимаясь,
Плывёт ко мне, тихонько приближаясь.
Вот так и покоряются моря!
«Ну, брат! Хватил, однако, через край!» —
Промолвил Океан, — «Уж сколько было
Здесь катеров и яхт, и кораблей ходило,
За сотни лет, попробуй, посчитай!»
Ты знаешь, Океан, моторы и ветра
Мои собраться запрягать умеют.
Моя же лодка, видишь, не имеет
Винта и паруса, и прочего добра.
Который час, мозоли натирая,
Достигнуть острова, как видишь, я хочу.
Я сам мотор, я иногда рычу,
Калории внутри себя сжигая!
И Океан промолвил: «Слушай, брат,
Стремления твои я оценил.
Считай, что я сегодня уступил,
Плыви, не поворачивай назад».
Плыву по тихой глади водяной,
Но слышу: сзади вдруг как зашипит!
Оглядываюсь – очень близко кит!
Вдох-выдох сделал, и качнул волной!
Но-но! Поосторожней, великан!
Плыви спокойненько своей дорогой,
Кормись, пасись, ну, а меня не трогай!
Сегодня дал мне визу Океан!
Всё ближе то, к чему плыву с утра,
В свою удачу верю абсолютно.
И в лодке мне сейчас весьма уютно,
Грести осталось часик-полтора.
Передо мной – Верховского гряда!
С утра гребу, кончается уж день.
Но вот меня скалы накрыла тень –
Всё. Кажется, доплыл. Вот это да!
Обрыв нависший, наверху – маяк.
Бакланы, чайки облепили скалы.
Моё соседство им не помешало:
Я не охотник. Даже не рыбак.
Последний взмах – и я глушу мотор.
Схожу на камни, и хмельной походкой,
Пройдясь слегка, вытягиваю лодку,
Палатку ставлю, развожу костёр.
Садится солнце на морскую гладь,
Дорожку изумрудом выстилая,
Луне и звёздам место уступая,
Чтоб отдохнуть немного и поспать.
Поднявшись вверх, на маяке стою.
Темнеет. Волны шепчутся лениво.
И говорю, так будет справедливо:
«Спасибо, Океан, за доброту твою!»
Спустилась ночь, сменив прохладой зной.
Исчезла в бездне горизонта даль.
Здесь хорошо. Однако, вот печаль:
Вздыхаю. Если б ты была со мной…
Владимир Басалаев, сентябрь 1994 г.
